Корреляционный анализ показал наличие взаимосвязи между следующими переменными:

– уровень агрессивности матери и частота предоставляемой поддержки (т. е. оценкой ребенка того, насколько часто он получает поддержку от его окружения) (r=0,428; р=0,041);

– агрессивность матери и значимость социальной поддержки (оценка ребенком того, насколько важна ему поддержка социального окружения) (r=0,525, р=0,01).

Можно предположить, что в ситуации перенесенного онкологического заболевания на этапе ремиссии агрессивная позиция матери, которая в опроснике Г. Айзенка описывается как «повышенная психологическая активность, стремление к лидерству путем применения силы по отношению к другим людям» (Дмитриев, 2010) парадоксальным образом играет функциональную роль. Эта позиция позволяет ей быть целеустремленной во взаимодействии с врачами и общественными организациями, занимающимися организацией лечения ребенка, что косвенным образом способствует более успешной адаптации самого ребенка.

Также была выявлена положительная взаимосвязь между уровнем тревожности матери и степенью тревожности ребенка (r=0,419; р=0,046). Это свидетельствует о том, что при повышении уровня тревожности у матери тревожность ребенка также возрастает. По-видимому, такая корреляция является следствием тесного эмоционального контакта, возникающего у матери с ребенком во время болезни.

Была обнаружена отрицательная корреляция между показателем фрустрации матери, возникающей вследствие реальной или воображаемой помехи, препятствующей достижению цели и показателем познавательной активности ребенка (r=–0,486; р=0,019). Выраженная фрустрация матери означает снижение мотивации к достижениям, преодолению трудностей и низкую самооценку. При наличии фрустрации у матери учебная мотивация ребенка и, соответственно, общая оценка себя как «знающего», «умеющего», может также снижаться.

На следующем этапе исследовались взаимосвязи между особенностями структурной организации семьи и психологическими особенностями ребенка. Была выявлена корреляция между семейной сплоченностью в реальной семье и общим показателем частоты социальной поддержки ребенка (r=–0,465; р=0,036). Чем более мама видит семью сплоченной, тем более незначительной кажется ребенку социальная поддержка. Возможно, «слитность» в отношениях ограничивает возможность ребенка замечать и адекватно оценивать этот вклад, что может привести к ухудшению адаптации самого ребенка.

Что касается выявленных взаимосвязей между адаптацией (гибкостью) семейной системы и психологическими особенностями ребенка, то чем чаще мама оценивает семью как хаотичную, тем выше у ребенка показатель ригидности в поведении (r=–0,477; р=0,021). Хаотичная семья определяется Д. Олсоном как семья с низким контролем, нечеткими ролями и правилами. Возможно, поведение ребенка выглядит ригидным потому, что в семье есть сложности с контролем и дисциплиной, при этом ригидность ребенка в этом случае является компенсаторной. При этом чем более хаотична семейная система, тем менее ригидно поведение матери (r=–0,488; р=0,018). Можно предположить, что способность матери к гибкости поведения в большей степени проявляется в семье, в которой отсутствуют стабильные ролевые позиции и правила. По-видимому, это является «сохранившемся» способом поведение матери, которое было функциональным на период болезни ребенка, но является уже не столь функциональным сейчас. Также нами была выявлена взаимосвязь между уровнем адаптации семьи и самооценкой ребенка во внеурочной деятельности (r=–0,643; р=0,01). Чем более «хаотичной» видит мать свою семью, тем менее значимой для ребенка является внеурочная деятельность (игры с одноклассниками, спорт, хобби). Другими словами, при отсутствии достаточной семейной стабильности познавательная и игровая активность ребенка снижается.

На основании полученных результатов формулируем следующие выводы:

– активная позиция матери, проявляющаяся как агрессивность, может опосредованно способствовать социальной адаптации ребенка, перенесшего онкологическое заболевание;

– эмоциональное состояние матери имеет связь с двумя состояниями ребенка: тревожность и познавательная активность;

– восприятие матерью семьи как сплоченной имеет отрицательную взаимосвязь с восприятием ребенком степени социальной поддержки от окружающих;

– чем более гибкой мать видит семью, тем больше ригидности проявляется в поведении ребенка. При этом уровень гибкости семьи прямо пропорционально связан с уровнем гибкости матери;

– чем более «хаотичной» видит мама свою семью, тем менее значимой для ребенка является внеурочная деятельность.

Полученные данные могут быть полезными психологам и психотерапевтам, работающим как непосредственно в отделениях реабилитации, так и занимающимся семейным консультированием. Проведенное исследование несомненно представляет интерес также и для врачей, медицинского персонала, работающих в отделениях реабилитации, так как полученные данные описывают особенности взаимодействия семьи и ребенка, специфику адаптации детей, перенесших онкозаболевание.

Белоконь А. П., Минакова Д. М. Пилотажная проверка психометрических свойств многомерного опросника социальной поддержки для детей и подростков // Материалы Международного молодежного научного форума «Ломоносов – 2013» / Отв. ред. А. И. Андреев, А. В. Андриянов, Е. А. Антипов, М. В. Чистякова. М.: МАКС Пресс, 2013. Секция «Психология». Ст. 11.

Дмитриев М. Г., Белов В. Г., Парфенов Ю. А. Психолого-педагогическая диагностика делинквентного поведения у трудных подростков. СПб., 2010.

Лидерс А. Г. Психологическое обследование семьи. М., 2008.

Лифенцева А. А, Рязгунова А. В. Адаптация методики «Шкала социальной поддержки детей и подростков» К. Малецки // Клиническая и специальная психология. 2013. № 2.

Чернышева Н. С., Маркова Д. М. Шкала самооценки компетентности и социального принятия дошкольника (С. Хартер и Р. Пайк) // Вестник КРАУНЦ. Гуманитарные науки. 2012. № 2 (20). С. 155–164.