В книжке Bougaud и в близких к ней писаниях и выступлениях особенно характерно и ярко выступает то, что мы назвали опасностью «мистической замены» великого живого организма Церкви единым папой, сосредоточивающим в себе одном все обетования, данные Церкви.

Корень папских притязаний гораздо более заключается в этом стремлении фактически заменить невидимого Господа конкретно присутствующим наместником, в этом стремлении получить лишнюю вещественную, чувственно внешнюю опору для своей веры, чем во всех исторических аргументах. Нужно найти внешне чувственный критерий для истины – недостаточно католику Духа Божия, живущего в полноте Церкви: нужно ему формально-юридическое закрепление этой истины – и создается теория преемственной непогрешимости папы в делах веры, теория стройная, но противоречащая самой сущности Церкви и всему характеру соборного познания истины. Конечно, что и говорить – удобнее с внешней точки зрения иметь под рукой живого оракула, непререкаемо решающего авторитета во всех сомнениях и вопросах. Но то, что удобно, не есть еще истина.

Мистическое перенесение на папу свойств Церкви и благоговейное преклонение перед этим конкретным средоточием, воплощением жизни церковной – вот истинный корень религиозного возвеличения папского престола и сидящего на нем папы со стороны верующего католика. Это прежде всего предмет веры, а не результат рассуждений и исторических и экзегетических аргументов. История показывает лишь нам, как постепенно это притязание и эта вера возникли. Вот почему так трудно говорить с католиком на эту тему. Аргументам из истории и Священного Писания принадлежит на самом деле гораздо меньше значения, чем им видимо усваивается самими католиками в полемических выступлениях. Ведь смысл в этом основном – в стремлении конкретизировать до крайних пределов истину церковную в лице живого папы, причем практически иногда «наместник» заслоняет образ невидимого Христа. Психологически это, может быть, и понятно, но ставится вопрос: христианский ли это дух, не встает ли здесь перед нашими глазами страшная опасность – замены?

Эта вера, это мистическое чувство католичества в отношении папской власти опирается, впрочем, и на ряд аргументов – аргументов из Писания и аргументов исторических.

Мы уже видели, что практически для католика аргументы эти имеют лишь сравнительно второстепенное значение: они стремятся объяснить, и оправдать, и доказать то, что является основоположным камнем целого миросозерцания, предметом горячей веры и что, собственно, для католика не нуждается в доказательствах. Но историческая роль этих аргументов очень велика, ибо лишь благодаря им могли укрепиться и развиться тенденции, приведшие к этой вере; они явились необходимой почвой, необходимой предпосылкой для развития этих тенденций.

Вера эта формулируется так: примат (первенство) Петра и непогрешимость Петра (в делах веры), обетованные ему Господом, перешли к его преемнику – Римскому епископу, он – Петр – и его преемник – Римский папа – есть, по католическому убеждению, та скала, на которой построена Церковь. Обычными аргументами являются: 1) слова Христа Петру в Евангелии, 2) руководящая роль Петра среди апостолов, 3) основание Петром Римской кафедры и смерть его в Риме и, наконец, 4) ссылка на традицию Древней неразделенной Церкви.

Прежде всего приходится установить уже в этой основной римско-католической схеме ряд логических скачков. Если, скажем, Господь даже дал примат Петру, то дал ли Он его преемнику Петра? И совпадает ли этот «примат» с современным представлением Римской церкви о непогрешимости и неограниченном владычестве над Церковью папы? И далее: кто преемник Петра? Почему именно епископ Римской, а не древнейшей Апостольской, то есть Иерусалимской (где сначала руководящую роль играл Петр, лишь потом перешла она к Иакову), или не Антиохийской Церкви [65] (тоже основанной, по древнему достоверному преданию, Петром [66] )? На это нет ответа. Сразу уже тут звенья аргумента не сходятся в твердую цепь и грозят рассыпаться.

Но рассмотрим теперь прежде всего слова Господа Петру: имеют ли они тот смысл, который придает им и выводит из них римский католицизм? Речь идет о трех евангельских текстах. Близ Кесарии Филипповой Господь спрашивает учеников: за кого почитают Меня люди? и затем: а вы за кого почитаете Меня? [67] Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты – Петр (камень), и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах (Мф. 16, 16–19). Это – основное место. Далее обычно приводится следующее место из Евангелия [от] Луки (Лк. 22, 31–32): И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих.

Наконец, в последней главе Евангелия от Иоанна читаем: Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих.

Еще говорит ему в другой раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр говорит ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих.

Говорит ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли ты Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси овец Моих (Ин. 21, 15–17).

Остановимся сначала на первом из приведенных текстов – на цитате из Матфея. Это – центральное, основоположное слово Христа о Церкви: на сем камне создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее. Это обетование о Церкви определенно связано в данном месте с апостолом Петром: “Ты – Петр (– Камень, ) и на камне сем ( ) Я создам Церковь Мою”. Как толковать эту связь между Петром и Церковью, основанной на камне (), непреодолимой для адовых врат? Есть ли Петр – носитель ее непогрешимости, есть ли Петр – мистический краеугольный камень, на котором основана Церковь, тот камень, который делает ее непреодолимой, непоколебимой в истине? Конечно, нет! Предполагать это было бы великим нечестием в глазах самого Петра, который так учит об основоположном краеугольном камне Церкви, дающем ей непоколебимость: Приступая к Нему, камню живому, человеками отверженному, но Богом избранному, драгоценному, и сами, как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом. Ибо сказано в Писании: вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный; и верующий в Него не постыдится. Итак Он для вас, верующих, драгоценность, а для неверующих камень, который отвергли строители, но который сделался главою угла (1 Пет. 2, 4–7). Об этом свидетельствует и апостол Павел: Итак вы уже не чужие и не пришельцы, – пишет он к ефесянам, – но сограждане святым и свои Богу, быв утверждены на основании апостолов и пророков, имея краеугольным камнем Самого Иисуса Христа ( ), на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом (ср.: Еф. 2, 19–22). И еще: Никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос (1 Кор. 3, 11). Он есть Глава Тела – Церкви, Он – и принцип ее жизни, и источник ее силы и ее стояния в Истине, ибо Он – Сама Истина. Он – основоположный краеугольный камень, как говорят о Нем апостолы Петр и Павел, как и Он Сам говорит о Себе (неужели вы никогда не читали в Писании: камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла? – Мф. 21,42; ср.: Мк. 12,10; Лк. 20,17).