Наконец вопросы прекратились, и мой дознаватель в белом халате бросил взгляд на Константина и Михаила.

— Он говорил правду, — сказал он. — Он предаст Махариуса, если ему хорошо заплатить.

Мужчины переглянулись между собой, а затем посмотрели на меня. Я оказался под их пристальными взорами, оценивающими и взвешивающими сказанное мною, сравнивающими его с тем, что они знали. От их решения зависела моя жизнь. Если они решат, что не верят своему другу-медику, то у них не будет причин оставлять меня в живых. Я глядел на них, оцепеневший и немного напуганный. Я мог только вертеть головой. Мне не освободиться от пут. Даже если бы и удалось, меня все равно окружают одни враги.

Константин бросил взгляд на медика:

— Ты уверен?

— Определенно. При такой дозе он не смог бы лгать. Этот человек достоин доверия, по крайней мере для наших целей.

Однако Михаил по-прежнему сомневался. Я видел, что не нравлюсь ему, но, по всей видимости, я был тем человеком, которого он искал. Он присел рядом со мной и заговорил, очень медленно и тщательно подбирая слова:

— Сейчас я тебя освобожу. Не делай никаких резких и глупых движений, и ты станешь очень богатым и могущественным человеком. Тебе понятно?

Я кивнул. Он развязал ремни. Я заметил направленный на себя небольшой, но очень мощный пистолет. Константин сжимал в руке похожее оружие.

Меня отвели в другую комнату.

Эта комната была обставлена получше. На столе стояли бутылка велиальского виски и несколько стаканов. Константин плеснул в один из них и протянул мне. Я покачал головой:

— Прости за отказ, но после последней совместной выпивки мне больше не хочется.

Константин беззлобно улыбнулся:

— Извини, но нам пришлось. Мы должны были понять, что ты именно тот человек и что ты не кинешь нас.

— То есть предатель. — Мне не удалось утаить горечь в голосе. Никому не нравится выяснять, что у него есть своя цена.

— Не ты предатель Империума, а Махариус. Он отказался подчиняться приказам. Он не хочет дать дорогу наследникам. Ты сам сказал, что он слабеет. Пришло время ему отступить в сторону и пропустить тех, кто может справиться с работой.

Я подумал о нем и о том мощном водовороте интриг, что прямо сейчас закручивался на планете. Я постарался убедить себя, что этого следовало ожидать, что великие генералы появились в результате Схизмы и привыкли мыслить в категориях личных амбиций и славы. Однажды Махариус одолел каждого из них на поле битвы и взял к себе на службу — а теперь они увидели шанс вырваться на свободу и вновь преследовать собственные интересы. Они узрели, что сделал Рихтер, и подумали: «Я тоже так смогу», а Септим предложил им способ совершить это, оставшись верными Империуму.

— Нам следует извиниться, — заметил Михаил. — На кону большие ставки, и нам нужно знать, кому можно верить.

— Вопрос не в том, можно ли верить мне, а можно ли верить вам, — сказал я.

— У нас нет причин предавать тебя. Мы должны доверять друг другу.

— Действительно, — ответил я.

— Да. Если ты предашь нас, то погибнешь вместе с нами. Мы записали твои слова.

— Я был под действием наркотиков, — произнес я.

— Так ты скажешь. Однако твои слова были правдой, верно?

— Да, — признал я.

— И никто не выиграет, если эти слова станут достоянием гласности. Крестовый поход должен стоять единым фронтом даже после ухода Махариуса, — продолжил Михаил.

— Особенно после ухода Махариуса, — добавил Константин.

— Он еще не ушел, — ответил я.

— Но это вскоре случится, — указал Константин. — Так или иначе.

— Сейчас мы вернемся в таверну, — произнес Михаил, — и будем пить.

— Да, — согласился я. — Хорошая идея.

— Вы сделали что-то с моей головой, — сказал я инквизитору.

Он сидел за столом, разглядывая фонарь в форме горгульи. Из-за освещения его лицо скрывалось в тени.

— Иначе ты был бы мертв, — ответил мне он. — Те люди накачали тебя почти фатальной дозой сильного зелья правды.

— Я кое-что говорил, — сказал я, силясь подыскать нужные слова.

— Ты говорил то, о чем думал в глубине души, — произнес Дрейк. — Ты вслух высказал сомнения, которые таил в себе долгое время.

— Да. Нет. Но…

— То, что у тебя есть сомнения, еще не значит, что ты изменник, — продолжил Дрейк. — Это значит, что ты человек, к тому же довольно умный.

Я удивленно посмотрел на инквизитора, не ожидая услышать от него подобных слов. Он всегда казался мне по-своему фанатичным. Дрейк улыбнулся:

— Уверяю тебя, что преодоление сомнений было одной из самых ранних частей моего обучения и самой всеохватывающей.

— Они уверены, что Махариус уйдет, — сказал я. — Так или иначе.

— О да, — произнес Дрейк. — Так и нужно. Через наших общих осведомителей я дал им понять, будто Махариус не планирует уходить в отставку.

— Что?

Инквизитор приподнял бровь. Он не привык к тому, чтобы какой-то сержант говорил с ним в подобном тоне.