– Наблюдай, рассказывай мне, пытайся пр-роникнуть в планы пр-рофессора - мысленно посоветовал вран.

– Я постараюсь. Но главное - это ведь спасти Линду? Я так считаю, - подумал Кролас.

– Спасёшься сам и спасёшь Линду только в том случае, если мы руками только что ор-рганизованного Сопротивления, сформированного из отрядов торговцев и хакеров, совершим пер-реворот в городе. Шнобель, Генрих, и другие работают над этим. Они разнесут и пансионат профессора, и логово сер-рых... Есть такой план. Другого выхода для тебя и Линды нет. Вы сможете слинять только, если будет большая завар-руха. Всегда, только спасая других - мы спасаемся сами.

– Да, по-видимому, ты прав. Тут очень прочные решетки на окнах, и стёклышки - тоже. За шорами. И одному, а тем более, вдвоем, просто так, без поддержки извне - не выбраться. Но у меня же есть такой помощник, как ты, - подумал ответно Иоганн.

– Даже если сбежать - а дальше что? Если в городе не будет заварушки - схватят непр-ременно. Тараканов в последнее время лютует, почувствовал задницей свой близкий крах. Людей его союзники, серые, хватают ни за что просто на улицах. В этом-то люди Золотусского с Тар-ракановым заодно, - добавил вран.

– Ничего себе!
– удивился Кролас мысленно.
– Ну... А чем я смогу помочь Сопротивлению? Тем более, я же здесь, в плену у профессора...

– И ты нам нужен, очень. Как и Сопр-ротивление - тебе. Мы кое-что придумали. И послезавтра утром ты должен будешь отключить всю аппаратуру профессора. Сам он будет в это время занят. А у тебя будет лишь одна попытка...

– Как это сделать?

– Прежде всего - проникнуть на его этаж. А я буду руководить. У меня будут сведения от Рольфа - хакера, котор-рому удалось выйти из той лечебницы. Но это - обсудим потом. А сейчас, пока ещё можно, отдохни. О тебе забыли, но скоро подключат снова индивидуальные пр-риборы...

– Какие приборы?

– По созданию кошмаров и астр-ральных мультиков. Берегись. И пока - поспи ещё, нормальным сном... Сейчас - ещё раннее утро. Я проконтролирую, чтобы тебе не могли ничего подключить, экранирую твой мозг от аппаратуры.

Он снова был во сне, в Городе Дождя...

По мощённым камнем узким улочкам чужого города шёл человек. И кажется, Кролас уже где-то видел его. Человеку было на вид лет сорок, во всяком случае, не более. Но в его глазах отражалась вечность.

Человек шел по городу, и всё вокруг сверкало на солнце, капельками воды от недавно прошедшего дождя. Умытыми им были деревья, цветы и улицы.

Этот город тоже был уже знаком Иоганну. Он видел его... В другом сне.

Затем человек покинул самую крайнюю улицу, пошел по каменистой грунтовке между холмами. Он направлялся к лесу, морю и скалам на горизонте. Но потом свернул в сторону, так и не дойдя до моря. И пошел по другой, старой и заброшенной дороге, поросшей бурьяном.

Человек направился в очень странную местность. К развалинам старого города.

Теперь он поднялся в другие холмы, стоял и смотрел сверху. На дома, огромные как скалы, но безликие и чудовищные в своей безликости. На дороги, широкие, как реки в полноводье. На искореженные машины.

Дома здесь с каждым годом всё сильнее разрушались, и никто не жил в них. Ржавое железо, сильный ветер между громадами зданий... Одуванчики и грибы-шампиньоны, прорастающие сквозь асфальт... Тополя, растущие прямо на крышах...

Он долго стоял на краю холма и смотрел на старый город. И думал о том, что пройдет ещё немного времени - и всё это совсем разрушится и засыплется песком... Он знал, что в большинстве этих зданий никто постоянно не жил даже раньше, до Общей Смерти. Он читал, что сюда приезжали лишь отдыхать. На неделю, на две... Потому что даже тогда знали, что нет ничего лучше моря, леса, солнца, цветов и свободы.

Эти брошенные города теперь никому не были нужны. Из них давно ушли не только кошки, но даже мыши и крысы. И люди не заходили в этот город: это было опасно. Какая-нибудь ржавая железка могла в любую минуту упасть сверху от порыва ветра.

Незнакомец еще немного постоял молча. И пошел прочь. Теперь он вернулся в Город Дождя. Зашел в маленькое уютное кафе, где старик-пирожник налил ему стаканчик виноградного сока. Посмотрел на улыбающихся девушек, занятых вышивкой и беседой, на молодого аптекаря, который зашел сюда по дороге домой и увлекся чтением старой потрепанной книги...

А на закате он пошел к морю. И долго смотрел, как заходит солнце. Чувствуя, как воссоединяются небо и земля в его сердце... И как сжигающая всё горькая боль, а также, ощущаемая необходимость предпринять хоть что-то - сменяются на свободу и покой.

Откуда ни возьмись, прилетела птица и села ему на плечо. Странная помесь ворона и попугая, с крыльями, которые оканчивались кожистыми пальцами. Птица с осмысленным, почти человеческим, взглядом. Ветер взъерошил крылья птицы, сине-зеленые, с розоватым отливом, в лучах заходящего солнца.