– Нет, - ответил тот быстро.
– Кто это такой? Почему ты о нем спрашиваешь?

– Он сейчас пытался прощупать твой мозг, - прокомментировал вран.
– И нам надо вычислить его. Вернее, то, как он на тебя вышел. Иначе - кр-ранты. Где ты берешь информацию?

– Какую?
– спросил Иоганн.
– Если общего характера, то - из редакционного компа.

– А - ещё? Всякую, - вран явно был чем-то напуган.
– Нетрадиционную. Быть может, запретную в этом городе. Тобой заинтересовались...

Кролас задумался. И неожиданно вспомнил своего приятеля из хипков. Странного такого. Его "свои" звали Шнобель-Пещерник. А занимался он тем, что собирал старинные штуки, называемые книгами: теми, что сохранились из прошлого, не в электронном виде. В основном - на пластпапире. Их даже кислотные дожди не шибко испортили. Он собирал те книги, что когда-то валялись на мусорке. Их с помоек смывало в пещерно-канализационную сеть. А он эту сеть хорошо знал. Изучил именно тогда, когда начал собирать книги.

Кролас как-то проторчал на хате у Шнобеля месяца два. И читал без отрыва. Всё подряд. Он бы и ещё там застрял, но кончились все его шопснабы, и потому надо было срочно устраиваться на очередную работу.

"Вроде, про Тараканова там мне ничего не попадалось. Даже в книгах Шнобеля. А также - ни в газетах, ни в информационном справочнике, ни в комп-инструкт-пейджах, содержащих основную инфу о разных лицах, деятелях Ростова", - подумал он.

– Нет, я понял, что ты о нём ничего не знаешь. Меня интересует, что ему от тебя надо. Зачем он роется в твоем мозговом компьютере, - задумчиво прокаркал вран.

Иоганну стало не по себе. Будто холодок пробежал. От ног до корней волос.

– Ладно. Собирайся. Нельзя терять вр-ремя. Возможно, что вскоре и сюда нагрянут с проверкой сер-рые. А нам надо искать парнишку - твоего Оливера. И успеть найти. Возможно, Тарраканов заинтер-ресовался не тобой, а им - ну, и всеми Кроласами за компанию. Надо это выяснить. Опередить.

– Искать Оливера?

– Ты хотел отыскать сына? Пр-роведать?

– Да.

– У тебя сегодня выходной, после вчер-рашнего задания?

– Да, выходной.

– И ты можешь не появляться сегодня в р-редакции?

– Могу. Я работал ночью, строчил текст. Имею право на отдых.

– Воспользуйся этим вр-ременем. У нас его мало, - каркнул вран.

* * *

Иоганн в последнее время чувствовал себя так, будто полностью потерял реальность происходящего. А потом обрел новую. И в этой новой, иной реальности вдруг доверился врану. Он чувствовал, что эта птица полностью меняла его жизнь, его мысли...

"Он из журналиста превращается в человека. Постепенно, но верно", -думал тем временем вран, который сейчас мирно дремал вполглаза у Кроласа на плече. Для всех иных - в облике старого попугая. И они вновь были на улицах Ростова. Иоганн теперь невольно сравнивал его с тем городом, что приснился ему во сне. Сон был настолько ярок и отчетлив, что казался ему реальностью, а то, что в нем происходило - прожитым путешествием.

Он рассматривал, будто впервые видя, искусственные пальмы и ёлки, покрытые синтепоновым покрытием: для защиты от выгорания. А потому, всегда будто бы заснеженные. И редкие лавочки из пласторганики. И убитых жизнью, озлобленных людей, в их вечном блевотном скольжении то вверх-вниз, то по метро-тьюбам...

Кролас и сам сел в поезд метро...

А ехали они с враном в Новочеркасский район Ростова. Искать улицу Бирючья Балка.

Иоганну не нравился этот район. Когда-то, это был отдельный город, Новочеркасск. Потом насколько городов слилось с Ростовом, как ещё раньше Нахичевань. А ещё позже, Новочеркасский район стал запущенным и унылым. Ходили слухи, что там блуждают радиоактивные галлюциногенные сполохи и местами светится зеленовато-желтый газ.

Полузаброшенные, огромные, надтреснутые вдоль подъездов многоэтажные конструкции, заваленные хламом, и контейнеры с отходами, которые, казалось, никто и никогда не вывозил, соседствовали с пейзанского вида лачугами. Парадный центр сиял великолепием почти дворцовых построек, что не мешало пересекать даже его отстойным грязным канавам и проложенным поверх пластикового тротуара открытого типа трубам, обтянутым стекловолокном и грязного цвета жустером.

В то же время, именно здесь находилась большая часть детских учреждений и больниц, а также известный всему Ростову коммунятник на улице Бирючья балка - низинной и на редкость вонючей.

Вскоре он с враном на плече шел именно по Бирючьей балке. Вдоль грязно-желтого сооружения, которое было украшено надписью: "Эта сторона улицы опасна при кислотных дождях". Надпись, по-видимому, была оставлена недавним прошлым ростовского бытия. Теперь никаких дождей не было. Даже кислотных.

Иоганн двинулся вперед по улице. Её грязно-серый сумрачный колорит, ни с чем не спутываемый, и только этому району присущий запах болота, дешевых сигарет и рыбы не внушали ему оптимизма. Шарящие в темноте подворотен бездомные коты, непонятно на каких харчах отъевшиеся до невероятных размеров, то и дело презрительно сверкали на него бриллиантами глаз. Конечно, наличествовали и незжи. Они рылись в мусорных контейнерах... Кролас знал, что хипки эту категорию граждан, "не зарегистрировавших жительство" (сокращенно: незж), называли более верным словечком: нежить...