В ответ Заиду утвердительно прошипел:

– Вижу, лорд Лирас, – театральная невинность в его мерзком голосе раздражала до невыносимого.

– Тогда я принимаю вызов от лица младшего командира Вороласа, – вновь заявил Телемахон. – Таково мое право как его повелителя.

К чести Леора – или, скорее, в силу его предсказуемой горячности – он не стал колебаться. Он вытащил из ножен на бедре пилообразный разделочный нож и шагнул вперед, встречая лучшего воина нашей группировки дерзкой ухмылкой.

– Ты этого хочешь? Меня не волнует, чья кровь за это прольется, Лирас. Твоя или этой крикливой шавки – мне без разницы.

В последующие годы я часто мысленно возвращался к этому эпизоду. К виду Леора, который надвигался на Телемахона, самого искусного из наших мастеров клинка, держа в руках лишь нож для свежевания. Леор уже давно мертв, он пал на Макане, как я уже говорил ранее. Но я помню его таким – ухмыляющимся и уверенным в себе воином, вышедшим против безупречного мечника с одним кинжалом.

Эзекиль, – воззвал я к нашему повелителю. Сделай что-нибудь, пока это безумие не вышло из-под контроля еще дальше.

Абаддон наблюдал и ничего не говорил. Он выглядел неописуемо уставшим, но его взгляд встретился с моим, и он кивнул, наконец-то подав нужный мне знак. Я обнажил Сакраментум, и священная сталь блеснула в болезненном свете стратегиума.

– Довольно.

Я одновременно произнес приказ вслух и направил его в сознание всех присутствующих. Зверолюди завизжали и покорно склонили головы. Во взглядах воинов читалась смесь неохотного повиновения и возмущения, что я вышел и помешал намечающейся кровавой забаве.

Телемахон не смотрел на меня:

– У тебя нет права вмешиваться, Лекзандру.

Леор придерживался того же мнения:

– Хайон, можешь забрать его прелестную погребальную маску, когда я срежу ее с его черепа.

Я рассек воздух между ними сверкающим клинком Сакраментума.

– Ты, – обратился я к Телемахону, – ни за кого не будешь драться. Думаешь, я не вижу этого очевидного трюка? А ты, – я направил меч на Заиду, – жди моего вызова позднее. И если ты откажешься сказать мне правду по этому делу, Заиду Воролас, я вырву ее из твоего разума.

Я обвел взглядом Заиду и Леора.

– А теперь вы оба – назад.

Заиду подчинился тут же, отойдя вместе с Телемахоном. Леор же – нет. У него на подбородке блестела слюна, он глядел на отступающих налитыми кровью глазами, продолжая разгонять мотор своего цепного топора.

– Трус, – вырвалось из его рта вместе с ниткой слюны. Затем он выкрикнул это громче, вызвав очередной хор ободрительных криков. Я схватил Леора за наплечник и потащил прочь.

Ты глупый ублюдок.

Он вздрогнул от моего голоса, беззвучно резанувшего по нему, выругался и отпрянул.

– Проваливай из моей головы.

– Ты глупый ублюдок, – повторил я вслух.

Над нами парила в своей цистерне Ультио. В амниотической жидкости искусственной утробы виднелся силуэт ее обнаженного тела. Рядом стояло несколько представителей Синтагмы. Боевые роботы и когнитивно подчиненные киборги, которыми она повелевала, щетинились оружием. Люди и мутанты из экипажа знали, что к ее механическим блюстителям нельзя приближаться. Для кланов зверолюдей, служивших нам, Синтагма являлась мехническими ангелами, повиновавшимися душе корабля.

Леор оскалил свои железные зубы, его лицо подергивалось. От одного особенно болезненного спазма у него зажмурился глаз, а рот перекосило набок на два удара сердца.

– Ты меня поучаешь, чванливый трус? Из-за Вопящего Маскарада погибло больше моих воинов, чем убил проклятый Богами Даравек, которого ты не смог убить. Заиду повезло, что я высказал свое недовольство Абаддону, а не прикончил его на поле боя там на Тилаке.

Везение тут было ни при чем. Один из способов, которыми Абаддон насаждал единство, заключался в том, что он лично надзирал за спорами и поединками вожаков и военачальников, не позволяя им расправляться друг с другом вдали от него по собственной прихоти. Неочевидный ход, но он входил в число множества методов, какими Эзекиль пытался подчинить законам наш хаотичный образ жизни. По крайней мене, я уважал его монархические устремления.

– Заиду тебя заманивает, – сказал я Леору. – Представить не могу, чтобы ты этого не понимал.

– Я понимаю, – Леор втянул слюну сквозь зубы. – Я не слепой. Мразь нострамская, я ему сердца из груди вытащу и…

– А если бы вызов разрешили? – прервал я. – Вместо Заиду будет драться Телемахон. Не прикажи Эзекиль мне действовать, брат, ты бы прямо сейчас не выслушивал лекцию от меня, а скрещивал клинки с Принцем В Маске.

– Я бы предпочел поединок, – щеку Леора снова скрутило судорогой, и его левый глаз зажмурился. Мое шестое чувство все еще неприятно обдавало исходящими от него волнами злобы, но та слабела, прилив отступал. – Принц В Маске, – прорычал Леор. – Ха! Да я бы его на куски порезал.