Как-то он заговорил со своим приятелем Осией о том, что на свете есть другие города.

– Но нам все равно в них не попасть, – ответил мальчик. – Разве это хорошо – оставить родной дом и пойти куда-то только ради того, чтобы поглазеть на дома и других людей, которые тебя и знать-то не знают?

Давид был озадачен, ведь он считал, что Вифлеем ждет его.

И тогда Давид как бы невзначай спросил отца:

– Неужели тебе не хотелось бы оставить свои пастбища, чтобы посмотреть, что находится вон за теми холмами, – и он махнул рукой куда-то за горизонт.

Отец улыбнулся и обнял его.

– Нет, сын мой, – сказал он спокойно, – дальние дороги не для меня. Мне нравится быть здесь, в тишине, с моими стадами. Мои глаза привыкли смотреть на овец, вглядываться вдаль, подмечать, не захромал ли кто, не подбирается ли из-за кустов хищник. Моя жизнь идет здесь, и я всем доволен. Но если ты в один день захочешь уйти из Назарета, чтобы посмотреть на этот мир, то я не буду тебя держать. Не чувствуй себя обязанным жить только здесь. Мы, твоя семья, будем в Назарете, а ты можешь идти вперед.

Давид немного смутился и опустил голову.

– Я не думал о том, чтобы оставить дом, – сказал он отцу.

– Все правильно, – подтвердил тот, – чтобы оставить дом, надо сначала обучиться ремеслу, поэтому, я думаю, мы проживем еще несколько лет вместе. И, если получится, сходим вместе в Иерусалим.

И Давид закивал головой.

– Пойдем, – сказал отец, и они пошли.

Давид оглянулся на овец, те дремали.

– Посмотри, – сказал отец, когда они поднялись на холм,– вот моя дорога, – и он указал на путь, который совершают его стада от овчарни до пастбищ.

Давид всматривался в домики Назарета, в тропы, кажущиеся узкими полосками старой ткани.

– Твоя дорога может быть совсем другой, – продолжил отец.

Они поднялись еще выше. И уже был виден не только Назарет, были видны и далекие крыши Сепфориса, и вершины гор вдали казались не такими далекими.

– Ты можешь идти на восток или на запад. Твоя дорога может быть широкой, как этот караванный путь, а может быть узкой, как тропа, она даже может быть заросшей или покрытой камнями, но если ты чувствуешь, что это твой путь – иди. Я знаю, что ты мечтаешь дойти до Вифлеема. Это хорошо. У человека обязательно должна быть мечта. Но если ты захочешь пойти и дальше – иди.

Давид был благодарен отцу за сказанные слова. Он уже начинал верить в том, что его мечта осуществится, и он увидит Вифлеем.

Глава 1.

Рано утром Давид выбрался из-под шерстяного материнского плаща, который она надевала, когда было прохладно, а по ночам укрывала им детей. Младший брат недовольно хныкнул, но перевернулся на другой бок, уткнулся в плечо сестре и заснул. Родители еще спали, и даже мама, чей сон был чуток, не услышала, как Давид на цыпочках пробрался к двери. Мальчик взял в руки сандалии и выскользнул из дома.

Назарет все еще спал. Спали люди в своих домах, спали животные в своих стойлах, спали птицы. Спали даже уличные приятели Давида, которые, казалось, вовсе не нуждались в отдыхе.

Солнце еще не взошло, но день уже обещал быть жарким.

Несколько раз больно ударившись о камни, Давид решил обуться. Он сел на землю и тут обнаружилось, что его правая сандалия, вчера еще целая, пострадала от зубов деловитой мыши. Кожаный ремешок был перегрызен и в дело уже не годился. Это было так досадно, что мальчик закусил обе губы.

– Что же мне делать? – спросил Давид сам себя. – Если бы я только мог встретить эту мышь!..

Он осмотрелся вокруг, но мыши нигде не было.

В любой другой день Давид не обратил бы на сандалию ни малейшего внимания, ходил бы босым, только чаще смотрел бы под ноги, а потом нашел бы другой ремешок. Но сегодня начинался особенный день. Взрослые много готовились к этому дню, и Давид тоже готовился, только мысленно. Сегодня его дедушка по имени Иосиф, тот самый, который подарил ему эти замечательные сандалии с деревянными подошвами, должен был жениться.

Это и было самым необычным.

– Удивительно, но я не помню, чтобы кто-то из дедушек моих друзей женился. Я даже не помню, чтобы кто-то из Назарета женился в столь преклонном возрасте, – размышлял Давид. – И еще очень странно, что свадьба – такое веселое событие – словно окружено тайной. Когда выходила замуж тетя, все радовались и готовили ей приданое, а когда женился дядя Симеон, все тоже радовались и готовили дом к празднику. На сей раз все молчат, и даже отец, внимательный и разговорчивый отец, не отвечает на расспросы…