Как оказалось я права. И Марк правда упырь, только высший. Низшие упыри - это вурдалаки, те, кто не успел обратиться до окончательной смерти, мозг работает только на еду, и его может подчинить опытный некромант. Высшие упыри, как Марк, в основном измененные темные маги, или ведьмаки, успевшие пройти перестройку организма, полуживые, но теплые за счет поступающей крови. Встречаются еще истинные, то есть рожденные от союза двух упырей, но это случается один раз на тысячу. Упыри почти мертвы, а значит и организм не может воспроизвести то, что живо, если родители не совсем нормальные. Таких детей мало, но они есть. Проводиться какой-то ритуал, не все на него согласны, поэтому и так мало детей от союза нежити.

Что же касается его состояния и понизившейся температуры тела и замедления пульса, то это из-за того, что Марк серьезно ранен, температура тела понизилась, замедлился пульс и регенерация работающая в ускоренном режиме съедает энергию, а нужного количества крови, а точнее энергии и магии нет, происходит дисбаланс в организме. Плюс яд. Никто не знает его происхождения, и способа его выведения. Остается только ждать и надеяться.

Ближе к вечеру пришла мама. Спросила как Марк и получила только кислую мину. Она меня снова пожалела, поцеловала и сказала что все будет хорошо, что он страж и сильный маг, таких просто так не прибьешь. Я улыбнулась, она улыбнулась и стало вроде легче. Но не на долго. Пока мама не увидела литературу.

– Что это?
– корочка гласила: "Виды и особенности нежити"

– Интересно, по телеку показывали, что какой-то некромант сума сошел, призвал вурдалака и положил с помощью него кучу народа. Вот и захотелось узнать разницу между разумными и не разумными упырями. Вдруг мы с кем-то из них учимся, но не узнаем об этом так просто. А так я могу понять кто передо мной и не стану связываться.

– Это да. Они мастера прятаться, но высшие в отличие от низших не опасны тем, кто их избегает. Самое главное не попасть к ним в поле зрения иначе все, попадешь под их очарование, - такая магия присуща тем, кто не владел магией до обращения, тем же кто был магом проще. Они не теряют силу, она остается с ним, увеличивается размер резерва и сменяется цвет, если был светлым. В остальном все как у всех.

– Об этом я еще не прочитала, - и погрустнела. Ведь если Марк и правда высшая нежить, мать с отцом будут против нашего союза. А я не могу теперь без него я в этом убедилась вчера, когда пришла в больницу. Если Марк умрет, сердце будет разбито, а я останусь одна. И вряд ли мне улыбнется удача и я смогу найти вторую половинку еще раз.

– Не грусти, он поправиться, - она сразу поняла, почему я грущу.

– Надеюсь, - и обняла ее в ответ. А сама смотрела на картинку книги. Упырь во всей красе, пепельные волосы, вытянутые уши, и алые глаза с бледностью и черными как смоль когтями. И если мама увидит Марка таким, то я его больше не увижу.

Марк

Сколько прошло времени, не знаю, но с такими ранами хорошо, что вообще проснулся. Открывать глаза было трудно. Первое что делал, это лежал и слушал ток приборов и капание лекарства в капельнице. Все болело, и пошевелиться было просто невозможно, все словно чужое, не мое, но как говорят, если что-то болит, значит, ты еще жив. Веки тяжелые, словно свинцовые. Тело не слушается, а в ушах шум, руки утыканы капельницами, на лице маска для дыхания. Мне ничего не оставалось, как просто смотреть, голос не слушался и получались лишь хрипы. На них никто не отозвался, значит в палате я один. Хоть что-то меня радует.

Поэтому первым моим занятием было как в фильме "Убить Билла" пошевелить пальцами, дабы начать хоть что-то приводить в норму. Пальцы рук уже отзывались, следом пошли ноги, а там и шея приобрела подвижность. Пусть все это длилось достаточно долго, результат меня порадовал. Пусть со скрипом и болью в мышцах, но тело стало моим, осталось только понять, как скоро я смогу встать.

Сколько я пролежал не понял, но когда дверь открылась, мед сестра уронила поднос с уколами и новой порцией лекарств. С криками она выбежала из палаты, и не прошло и минуты, пришел врач. В руке у него была моя карта, и он что-то там читал, а после осмотра меня и конечностей, записал.

– Итак, голубчик, как вы себя чувствуете?
– спросил врач, снимая с меня кислородную маску. Говорить было трудно, поэтому я только глянул на него своим вопросительным взглядом, мол, а сам не видишь, попытавшись встать, - так, вам рано и раз такой ретивый, попытайтесь лучше что-нибудь сказать. Нам надо убедиться, что голосовые связки не пострадали от яда.

– Позвоните Грому, - прохрипел я, на что врач убедился в моем восстановлении и сказал, что мне повезло, и что другой бы давно на моем месте сыграл бы в ящик. Я кисло улыбнулся, и пообещал про себя себе в такие ситуации не попадать. Надоело валяться и видеть грустное лицо матери. Да и капельницы надолго запомню. Ведь для меня у них они серебряные, так как другие просто на просто не проколет кожу так, как надо и в скором времени пойдет регенерация, а мне не улыбается жить с иголкой в вене.

– Так, кислородный аппарат мы уберем, но капельницы и пакеты с кровью будем менять и ставить, - это он сказал мед сестре, а для меня добавил: - а вы полежите у нас еще с парочку недель точно, - я жертвенно закатил глаза и застонал, - ну, голубчик, не надо так расстраиваться. Если бы не ваша суть и магия, лежали бы вы уже три недели как в сырой земле, а не у нас, - а вот тут я привстал и спросил, хрипя:

– Сколько я тут?

– Месяц вы не приходили в себя, - пошел трехэтажный мат, от чего заалела девушка и вышла. Доктор был недоволен моим лексиконом и попросил в стенах его больницы подобными речами не выражаться, попросил прощения и сказал, что просто не сдержался.