– Ошибаешься, - и рассмеялась, - девушка могла обвинить и наклеветать, - на что пришлось заверить ее в правоте слов покойной и моих собственных словах.

– Некроманту не врут, тем более мне, - и подсветив глаза алым, выпустил когти, и дабы позлить ведьму, призвал тьму. Она зашипела, я же улыбнулся и с удлиненными клыками, добавил: - и я не советую сомневаться в правильности и точности моих слов, - ведьма снова зашипела и приблизилась ко мне. На меня уже смотрели провалы черных глаз, отражавших пустоту миров.

– Кровопивец, - а вот это название моего вида мне не нравилось, - как смел ты, ступить на порог моего дома, - и хотела проклясть меня, как зеркалка вернула ей все сполна.

– Не советую тебе применять ко мне магию. Она вернется, - она поняла, что слова мои правдивы, так как прыщи пошли по ее коже, но потом резко сошли на нет. Ее проклятие. Она и сняла. А после ведьма вернула свой внешний вид и прошипела, кто это сделал с русалкой и сказала, что могу сделать все что пожелаю, главное условие больше к ним не приходить. Поблагодарил и ушел.

Главное, чтобы ее не предупредили, а все остальное приложиться. Отчитавшись шефу, получил на сегодня вольную, пошел спать. Мать не спала, ждала меня, на столе стояла чашка, а на дне плескался раствор. На запах понял, что карвалол. Сердце у мамы слабое, а тут еще и отец напел с полна. А все потому, что я поднял девушку, расспросил ее и освободил.

– Мам? Ты как?

– Никак, - и выпила остатки лекарства, - что с отцом не поделил?

– Работу, - и все рассказал матери. Она была на моей стороне, говоря, что орден уж больно рьяно относиться ко всем этим формальностям и ритуалам. Но не нам их судить. У них тоже свои заморочки и начальство.

– Иди спи, - и поцеловав в макушку, пошла в свою комнату. Отец так и не пришел. Спали мы с мамой до звонка в дверь.

Неожиданно и даже странно. Но как только увидели звонившего, сон как рукой сняло. На пороге стоял главный инквизитор. И он пришел ко мне. Разговор решили перенести на кухню.

Мама накрыла утренний набор, бутерброды, печенье, ей чай, а мне черный кофе с сахаром. Инквизитор был встревожен, но пока я его не спросил в чем дело, так и не начал свой разговор. Оказалось, что отец написал на меня донос, и теперь предстояли разборки, а нам и им это без надобности. Так что он пришел просить отвода меня от дела, а раз так, то все что мы нарыли уйдет им. Мне и шефу этого не надо, поэтому я направил его к Грому.

– Я ничего не решаю, если шеф прикажет, то сделаю, а по своей воле у нас не работают. Команда она всегда идет в одну сторону, а мне от коллектива нельзя, работа такая, - отцовский начальник сидел мрачнее тучи, и было видно, что он пытается разговаривать со мной вежливо. Только терпение у него заканчивалось, но и не у одного него. Я тоже горел желанием его поскорее выпроводить.

– Значит, не хочешь по-хорошему отвод брать?

– Нет, - и сложив руки на груди, откинулся на спинку стула, - а вас такой ответ не устраивает?

– Нет, - и в руках у него откуда-то взялся нож, - я сам тебя от этого дела отстраню, - и кинулся на меня с ножом. Но тут встала мать и мне пришлось ускориться, так как лезвие шло ей прямо в живот. Она бы умерла, а я лишь отделаюсь еще одним шрамом. Но увы, я зря надеялся, он оказался серебряным. Мать загородил, но сам подставился и пострадал. Мать же закричала и кинулась ко мне. Вытянутой рукой я ее остановил:

– Не надо, - но она меня не слушала и попыталась помочь.

– Марк!
– пришлось рыкнуть и оттолкнуть ее от себя, дабы не напасть на мать с целью выпить, так как рана и потеря крови давала свои плоды, точнее последствия. Голод пробуждался и нарастал с каждой минутой.

– Стой!
– я выругнулся и стал медленно оседать, так как ноги меня не слушались, и появлялась слабость от кровопотери и серебра в организме. Нож торчал в животе, а кровь хлестала на пол, снова та боль и темнота, но я старался не отрубаться.

– Сволочь!
– и первый раз мать применила при мне магию, - Проклинаю!
– и над головой инквизитора разрослось сизое облако. Из него ударила молния, - чтобы ты видел тех, кого убил, чтобы они не давали тебе покоя, чтобы ты видел их в каждом отражении, - но по правилам должно быть условие снятия, и она его озвучила, - Но найдешь ты спасение в розовом доме. Там тебя простят, - на что инквизитор хотел ударить мать по щеке. Это монастырь, глухой, уходящий туда не сможет вернуться к мирской жизни, он посвятит себя служению Богу.

– Не смей!
– и схватив руку, сжал ее, на что инквизитор заорал благим матом, - я тебя не убью, но если кому-то скажешь, что она сделала, то пожалеешь, - и шпящие в моем голосе добавили остроты ощущений.

– Упырь!
– прорычал инквизитор, - я тебя уничтожу, - и плеснул в меня флакон святой воды. Увы, увернуться полностью не получилось, жидкость попала на руку, кожу не приятно обожгло, - вот твоя суть, - и швырнул еще один балончик, но его я успел перехватить во время. И теперь моя очередь.