Шрифт:
Комнатка была небольшая. Половину ее занимал стол, покрытый потертой, сбившейся на сторону скатертью, над ним темнели иконки: Божья матерь с младенцем-Иисусом, Николай угодник, еще кто-то бородатый. Рядом пластмассовая, со склада, полочка с кухонной утварью. И неожиданно - сияющая никелированными шарами на спинке железная кровать. Откуда она здесь?
– Так одна у меня кошка, батюшка. Гдей-то шастает... Я ее не приваживаю - вдруг начальство препятствует кошек держать! А она все одно - приходит. А кто с тобой, и не знаю.
– Она подслеповато присматривалась к Володе, наклонив на бок голову.
– Это наш богомаз, Владимир. Церковь будет расписывать.
– А... Вот и хорошо, хорошо. И молодой. Тамошний?
– Нет, бабушка, наш. Где кошка-то твоя? Позови. Да и откуда она у тебя, Тарасовна, ведь здесь кошки не водятся?
– А приблудилась, батюшка. Я у Боженьки ее не просила, сама пришла. Что от Бога-то я знаю. Вот и кроватку вымолила, и салфету, аккурат как у матери когда-то была.
– Она достала из шкафчика допотопную - с бахромой - скатерть и принялась накрывать ею стол прямо поверх грязновато-белой.
Отец Кирилл не торопил ее. Он показал Володе на колченогий табурет, и сам сел на другой. Подождав, когда бабка перестала суетится, напомнил: ты б, Тарасовна, кошку позвала...
– Ой, и вправду!
Она наклонилась и запела под кровать: 'Кис-кис-кис'. Где ж ты ходишь, а? Вот гулёна. Иди, сметанки дам.
И тотчас сверху раздался мелодичный громкий мяв. Володя вскинул голову: на шкафчике сидела рыжая симпатичная кошечка. Она встала навстречу хозяйке и, как только та подняла руки, прыгнула ей на грудь и принялась тереться головой о щеку.
– Любишь сметанку, а? Любишь? Вот, батюшка, кошечка.
– Откуда ж у тебя сметанка, Тарасовна?
– Отец Кирилл взял кошечку и принялся гладить ее, от чего та блаженно прикрыла глаза и заурчала.
– Сметанку я б сама ела, так нет же ее. Это я для приману говорю.
– А чем же кормишь?
– А ничем. Сама где-то находит. Мышей, может, ловит или еще что.
– Каких мышей, Тарасовна?
– И то правда, батюшка. Откуда мышам взяться? Сколько на этом Марксе - а ни разу не видела... А вот же водются где-то.
Отец Кирилл передал кошку Володе. Тот погладил ее по гибкой, чуткой спине, почесал за ушами. Была она, как настоящая. Не отличить. С нормальными кошачьими реакциями: гладят, жмурится и урчит, за ухом чешешь, снова жмурится и урчит. Он резко столкнул ее на пол, спиной вниз. Кошка спружинила, приземлилась, как ей положено, на лапы и, фыркнув, принялась чесаться.
Бабка посмотрела на него неодобрительно.
– Царапается, - пояснил он виновато.
Кошка меж тем шмыгнула под кровать и злобно оттуда зашипела. Через некоторое время вышла, но была уже не рыжей, а черной с белыми пятнами. Не замечая изменений, Тарасовна подхватила её на руки...
...
Потом они снова сидели в келье.
– А вещи?- спросил Володя, - кровать, салфетка...
– Салфета? Никто не знает. Прихожу как-то, а они уже есть.
– Бог дал?
– Володя не то, что съехидничал. Сказалась привычка к празднословию.
– А Бог все дает.
– Ответил совершенно ровным голосом Кирилл.
– Даже, когда кажется, что лишает. Я ведь знаю, Володя, твои горести. И скажу: к лучшему ваше расставание. Жили вы не венчано, в грехе. А тебе это вовсе ни к чему.
– Невенчанные. А с кем мне на Марсе венчаться?
– Это другой разговор. Отдельный. Сейчас не о том. Ты вот о Боге не думаешь, а он о тебе думает. Ты в него не веришь, а он в тебя верит. Он уж сколько лет ведет тебя, и все, что ни происходит в твоей жизни, - все к лучшему. И даже то, что ты не веруешь еще - тоже к лучшему. Потому что не готов ты судьбу свою пока принять, а будь верующим, начал бы на Бога роптать. А это грех большой. Ответь мне, ты молиться не пробовал?
– Пробовал, - сказал Володя тихо.
– И что же?
– Не получается...
– Не получается... А знаешь отчего? Ты у Бога только просишь, чтоб дал, а его и благодарить надо за то, что дано.
– Ну, мне-то далось, как же! Катакомбы. Пожизненное заключение.
– Да, катакомбы. Но ведь самые первые христиане именно в катакомбах храмы устраивали, в катакомбах они самые лучшие и волнующие свои часы проводили! Неважно, где тело, главное - где душа обитает.
Он помолчал, словно собирался с мыслями. Володя понял, что узнает сейчас то, ради чего Кирилл в последние годы всячески приближал его, ради чего сегодня принял его посреди ночи, а может быть... может быть, и ждал все эти дни...