— Рин? Ты сейчас свободна? — ну, вообще-то мне только сменили капельницу, но в остальном я полностью свободна, поэтому киваю, — я пришел поговорить о твоей деятельности, как шиноби.

Минато-сенсей, наконец-то, перешел в наступление. Со страхом и нетерпением ждала этого разговора, чтобы перестать гадать насчет моей дальнейшей судьбы. Если меня сейчас будут посылать на миссии, то только с расчетом на то, что я быстрее помру. Значит, в их шахматной игре я пешка, которая быстрее всех помирает, отдавая жизнь в счет победы играющего. Невольно меня передернуло. Интересно, а если с учетом того, что я сейчас принцесса своего клана?

— Я внимательно слушаю, Хокаге-сама, — на самом деле, я уже знала, что он решит отправлять миссии. Он уже давно пытается отдать меня в жертву своим планам, да и как команда, мы — команда смертников, то есть, пушечное мясо для дальнейших планов. Это немного печально, но если начать возмущаться, то прижмут к стенке и даже пискнуть не дадут. Блондин немного помолчал, раздумывая, а потом все-таки заговорил:

— Как я узнал от вашего клана, ты имеешь способность видеть чакру других сквозь тонкие предметы. Размытые очертания — тоже. Поэтому, я могу себе позволить дать тебе небольшую поблажку — станешь ирьенином, которого в команде будут защищать, как ценный груз. Единственная миссия тебе на всех заданиях — лечить, большего я и не требую. Идет ожесточенная война и каждый медик на вес золота. — видимо, в клане меня сейчас не очень любят, раз так опрометчиво пропалили все мои способности. Или, все-таки, он и так это знал? Хм.

— Так почему бы мне не остаться в деревне и не защищать её всеми силами? Было бы жестоко оставить деревню незащищенной, многие гражданские могут погибнуть, — вижу, как он задумчиво нахмурился. Думал о таком варианте, но не вписывается в планы, ну надо же.

— У нас в деревне достаточно медиков на данный момент. Вы — сильная команда, ваш потенциал я хорошо знаю, поэтому мне бы не хотелось вас потерять, — то-то же нас тогда на миссии пытался прихлопнуть. Это было жестоко со стороны учителя, но таков уж мир шиноби: без предательств и крови не будет мира.

— То есть, как только я выпишусь из больницы, вы отправите меня на миссию с моей командой, — устало комкаю край одеяла. Хокаге тяжело вздыхает, а потом кивает, а я чувствую легкое дуновение ветра. Ничего больше не говоря, он уходит, закрывая за собой дверь.

Получается, тот приступ с костлявой рукой все же не случайность. Меня исправно хотят убить, но я слишком держусь за эту жизнь, чтобы дать каким-то людям ею так распоряжаться. Надеюсь, Обито и Какаши думают также, хоть Хатаке так до сих пор и не может переступить через себя и зайти ко мне в палату, молчаливо наблюдая за мной с ветки дерева. Благо, Зейму решил оставить меня на некоторое время, и, как я поняла, это вообще мой призыв, поэтому больше не должен появляться, пока я не позову. Теперь понятно, почему Рин Нохара не появлялась в манге Наруто… её просто убили, используя, как хорошую возможность двинуть план в нужное направление.

Печально.

========== Это дно меня пугает ==========

Как только врач зашел в палату, я поняла, что мне больше не стоит ждать спокойной жизни. Всё, медленно, но верно, катится ко дну. Глубокому такому. И это дно меня пугает своей неизведанностью. Обычно на дне все приспособленные к темноте и неизведанности, живые, спокойные, имеющие все нужные припасы, данные им в ходе эволюции, а я, как утопленник, стремительно плыву на это дно, не зная, что меня там ожидает.

Какаши стоял за дверью, угрюмо давя на меня своей грустной аурой. Тоже начал что-то подозревать? Слепую девочку не должны принуждать к военным обязанностям, но… как видно по моему состоянию, это ещё как могут. Если честно, я ещё не до конца привыкла к тому, что ничего не вижу. Мне даже плакать больно! Надеюсь, от этого есть лекарства, а если нет, то разработаю сама. Я хочу видеть мир в привычных мне цветах, почему нет? Хотя, единственный вопрос, почему именно меня сделали этой гребанной принцессой? Из-за того, что я провела в мире призыва два месяца?

— Какаши-кун? — да-да, я должна быть доброжелательной японкой, которая ни в коем случае не ненавидит этот мир. Если я буду ненавидеть мир — подумают, что я что-то замышляю. Наверное. Парень повернулся ко мне и неловко кашлянул в маску, — Какаши-кун, я тебя вижу.

Смотрю в то место, где должны быть глаза, по логике, а потом поворачиваюсь и шагаю в сторону выхода. Пора возвращаться в гребанную, ненавистную мне, деревню. Если честно, я вижу все очень смутно. По большей части, только чакру. Поэтому приходится сильно напрягать свои глаза. Эх… Сокомандник быстро нагнал меня и схватил за локоть.

— Пф, — фыркнул Хатаке, ускоряясь, — будто бы я тебе поверю, Ринни.

Если бы это принесло эффекта, то я бы закатила глаза. Хотелось спать и есть, но у нас же миссия, как же. Идем к доброму Хокаге, чтобы получить билет в один конец. В нашу деревню вернутся только двое и я ставлю все на то, что не вернусь только я одна. Меня давно пытаются устранить, да и действиями нашей деревни… вот будет смешно, если Минато-сан потом скажет, что ему так жаль и что он искренне сожалеет такому хорошему ирьенину, как я.

Около резиденции нас ждал Обито. Унылый Обито. Видимо, все они что-то предчувствуют, а Какаши так и вообще чувствует себя виноватым во всех грехах. Не знаю, что у них там произошло во время моего похищения, но сейчас они не особо контактируют между собой. Внутри здания почти не было людей, только работники.

— У меня плохое предчувствие… может, не пойдем на эту миссию? — спросил Учиха, по-видимому, передергиваясь. Я тяжело вздохнула и пожала плечами.

— Знаешь, если бы все было так просто, — инстинктивно дотрагиваюсь до своей темной повязки на глазах. Они все ещё немного болят, но темнота неимоверно причиняет моральную боль, — я бы с радостью отказалась от своей новой должности.