Шрифт:
– Все… – обреченно произнес Кенст. – Теперь они – против нас. Знают – но не скажут.
– Да что за Олл такой? – сердито спросил Саша.
– Коллективный разум. Теоретически может ответить на любой вопрос. Но часто врет, – признался Кенст. – Закон толпы. Толпа как сущность глупее самого глупого своего элемента. Если бы удалось вычленить в уважаемом Олле каждые отдельно взятые мозги, было бы полезнее. Но Олл хочет быть Оллом, и мозги, встраиваясь в структуру, резко глупеют. Они становятся только носителем информации, понимаете? Вроде флешки…
– Ничего себе флешечка!
– Это вы информационное облако только что видели. А иногда уважаемый Олл в информационные блоки собирается. Попадешь под такой блок – и до проявленного мира уже не доползешь. Танателла к Оллу подбирается, когда он в виде облака, тогда ей легче отдельного носителя поймать и сожрать.
– Разве Олл не знает, когда явится Танателла? – спросила Северина. – Он же все знает!
– А ему все равно – мозгами больше, мозгами меньше. Объем информации почти не меняется. Она же одна на всех.
– И что, уважаемый Олл владеет вообще всей информацией? – уточнил Саша. – И о прошлом, и о будущем?
Северина безумно обрадовалась – как радовалась обычно, когда ее друг говорил что-то неожиданно умное. Нет, она, конечно же, не считала его дураком. Просто ей хотелось, чтобы Саша был самым умным и самым сообразительным. Как всякая нормальная женщина, она желала гордиться своим мужчиной, и часто ей это удавалось.
– Он проецирует прошлое и настоящее на какую-то структуру, и получается очень достоверный прогноз будущего. Но уважаемый Олл может чего-то не знать. Или та его часть, которая составляет линзу для проецирования, может чего-то не знать, – признался Кенст. – Тут какая-то хитрая физика с математикой.
– Надо разобраться, как мы вообще могли попасть в завещание, если мы тут впервые и никого не знаем, – твердо сказал Саша. – И извлечь всю пользу из наследства. Может, мы сумеем купить информацию о тех, кого ищем, – так, Ринка?
– Так!
– Идем искать Хрена, – сказал Кенст. – Теперь у нас к нему уже два вопроса. Вот уж он точно все знает. Но у него, будь он неладен, извращенное чувство юмора…
Глава третья, в которой Северина вспоминает первую любовь
Шагать по пространству было легко и приятно. Северина разглядывала пейзаж и спорила с Сашей: то, что ему казалось доменной печью, выросшей посреди цветущего луга, она видела колесом обозрения с разноцветными кабинками. Кенсту приходилось тащить их за собой. Он даже заставлял их переходить с шага на гигантские прыжки, и это их отвлекало ненадолго, потом спор возникал на пустом месте.
– Ну, допустим, этот маяк на холме далеко, я могла его спутать с колоннами от греческого храма, – говорила Северина. – Но я-то близко. Вот какого цвета мои штаны?
– Какие штаны? На тебе короткая юбка!
– Так, хорошо, а какого цвета штаны у Кенста?
Она видела камуфляжные буро-желто-зеленые, он видел тоже камуфляжные, но серо-черно-голубые.
– Да я вообще в старых джинсах сюда выходил, – сказал Кенст и вдруг резко обернулся.
– Ты чего? – спросил Саша.
– Ну так и есть! Она, родимая.
За компанией торопливо ковыляла бабулька в вылинявшем цветастом халате и шлепанцах с гигантской ноги. Она помогала себе огромной клюкой.
– Это что еще такое? – удивилась Северина.
– Непруха. Привязалась – не отвяжется. Пока просто за тобой тащится – еще полбеды. А если подойдет поближе – обернется Жозефиной Павловной. Или даже Танателлой. А Танателла так тебя упляшет – мало не покажется. Слышите, слышите? Поет…
Бабулька, задыхаясь, выкрикивала непристойную частушку.
– Как от нее отвязаться? Что надо сделать? Ну, говори! – потребовал Саша. – Не может быть, чтобы ты не знал!
– На ком-то другом можно ее заякорить, ей ведь все равно, кому пакостить. Да только не на ком. А она, зараза, уже нагоняет.
Как это у Непрухи получалось – Кенст не знал, но она, шаркая шлепанцами и отпихиваясь от земли клюкой, двигалась быстрее, чем хотелось бы.
– Может, повыше забраться? – спросила Северина в прыжке.
– Я видел, как она топает по стенке, снизу вверх. И поет, поет, холера! Так… нам, кажется, повезло…
Навстречу опрометью бежал парень. Тех, кто за ним гнался, было еще не разглядеть.
– Прими вправо, вправо! – приказал Кенст. – Уступим ему дорогу! Это он в Мухры мчится!