– Забирай лейтенанта, беседуй, через час доложишь.

Капитан повернулся ко мне и не очень внятным голосом представился:

– Капитан Удалый, начальник разведки дивизии. Идемте со мной.

Пошли по коридору штаба соединения к кабинету, на двери которого висела табличка «Разведывательный отдел». Я вошел вслед за Удалым. Скромная кабинетная обстановка: несколько столов, стулья, шкафы, за грудой бумаг сидел лейтенант.

– Филонов, принимай гостя, планируется вместо тебя.

Встав, лейтенант подошел, протянул руку.

– Николай, помощник начальника разведки. Присаживайся.

Удалый, усевшись за письменный стол, заваленный папками, бумагами, начал беседу, скорее – собеседование: он задавал вопросы, я отвечал. С первых минут стало ясно, что с начальником разведки дивизии надо быть очень внимательным: плохая дикция, несвязная речь сбивали с толку. Вначале он задавал общие вопросы, уточнил биографию, затем перешел на учебу в училище. Постепенно подошли к теме «Организация иностранных армий», некогда любимой для меня на занятиях по тактике, которые проводил полковник Колесников Петр Михайлович. Посыпались вопросы по американской группировке в составе НАТО на западноевропейском театре военных действий. Особый упор начальник разведки сделал на структуру авиационных крыльев США, дислоцировавшихся в Западной Германии, организацию 5-го и 7-го корпусов США в составе альянса.

По спине потек пот, стало душно, но на поставленные вопросы отвечал твердо, уверенно. Несколько раз не сходились в оценке личного состава механизированной дивизии США и 5-го армейского корпуса.

– Филонов, папку.

Помощник лез в первоисточник, находил, уточнял.

– Как с физической подготовкой? – подытожил наконец начальник разведки дивизии.

– Нормально, товарищ гвардии капитан.

– Пошли.

Вышли в коридор, по лестнице спустились во двор, где стояла перекладина.

– Давай подъем переворотом.

Сняв парадный китель, я положил его на скамейку и, сделав заскок на снаряд, приступил к выполнению упражнения на количество раз. Ржавая труба перекладины говорила о том, что офицеры штаба дивизии нечасто баловали ее вниманием. На двенадцатом обороте Удалый остановил.

– Достаточно. Как с рукопашным боем?

– В порядке. Спарринг, каты?

– Давай каты, – усмехнулся начальник.

Посмотрев с минуту, махнул рукой:

– Идем к Нежурину.

Зашли в кабинет, кадровик поднял голову от документов.

– Товарищ гвардии подполковник, лейтенант соответствует службе в разведке дивизии. Забираю к себе.

Нежурин указал на стулья. Присели. Полистав бумаги, он что-то сверил, уточнил и, наконец, поднялся.

– Гвардии лейтенант Марченко, – начальник отдела кадров соединения строго смотрел на меня.

– Я! – вскочив, принял положение «Смирно».

– Приказом командира 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии назначаетесь командиром разведывательного взвода 80-й отдельной разведывательной роты дивизии. Приказ будет подписан сегодня. С этого момента поступаете в распоряжение начальника разведки Удалого. Желаю успехов, лейтенант!

С этого момента началась моя служба в разведке ВДВ. Осеннюю проверку рота сдала на удовлетворительную оценку, которая не устраивала ни разведчиков, ни командование соединения, поэтому с наступлением зимнего периода обучения началась кропотливая работа. Разведывательным отделом дивизии под руководством начальника разведки соединения Удалого был разработан план зимнего разведывательного выхода. Он предполагал комплекс мероприятий по совершенствованию боевой подготовки личного состава разведчиков в условиях, приближенных к боевым. Сформированы разведывательные группы, которые необходимо было готовить до способности выполнять учебно-боевые задачи в глубоком тылу противника в автономном режиме. Работа разведывательных подразделений в условиях полевого выхода, выполнение ими специальных задач решалась совместно с другими частями дивизии.

Действовал единый план, разработанный штабом соединения под руководством гвардии подполковника Чернова. На нас, разведчиков, особое внимание обращал командир дивизии гвардии полковник Рябченко. Мы всегда были в поле его зрения, поэтому разведотдел соединения, готовя план разведвыхода, учитывал многие составляющие. С одной стороны, отрабатывались чисто специфические задачи для разведывательных подразделений: ведение разведки, поиск, засадные действия, вскрытие объектов противника с переходами на большие расстояния. С другой стороны, в обязательном порядке решались вопросы огневой подготовки применительно к курсу стрельб, оружия массового поражения, включая нормативную базу, вождения боевых машин. Дело в том, что на итоговых проверках первый блок вопросов проверяли разведывательные отделы соединения и ВДВ. С огневой, политической, воздушно-десантной подготовкой, в том числе швартовкой техники, вождением боевых машин дело обстояло иначе – сдавали по общему принципу парашютно-десантных подразделений. Важными являлись необходимость расчета временных показателей, взаимодействие с другими частями дивизии в использовании стрельбищ, директрис, трасс для отработки вождения днем и ночью.

План парашютных прыжков разведчики выполняли на «отлично». Рота перешла на управляемые парашютные системы Д-6, освоила их, совершая прыжки из всех видов самолетов военно-транспортной авиации.

Воздушно-десантной подготовкой занимался Иван Комар как заместитель командира роты – инструктор ВДП. Оборудованный комплекс позволял проводить занятия по воздушно-десантной подготовке в полном объеме. Отрабатывали элементы прыжка с парашютом по этапам: с трамплина, при гашении купола в момент протаскивания, в чрезвычайных ситуациях. Командиры разведвзводов лично проводили занятия, тренировали разведчиков, готовили их к совершению парашютных прыжков.