– Так и думала, что вы прямой наводкой направитесь к ней, – раздался голос Аманды. Шаркая, она внесла в гостиную поднос с дымящимися чашками и большим бокалом вина.

– Знакомое лицо. – Эрика взяла с подноса чашку и вновь обратила взгляд на фото.

– Констебль Гарет Оукли. В семидесятых мы вместе работали в Управлении уголовных расследований. Мы с Оукли тогда были в одном звании. Теперь он вам известен как помощник комиссара Оукли в отставке.

– Женщина в Управлении уголовных расследований в семидесятых… Интересно, наверно, было?

Аманда в ответ лишь вскинула брови.

– Да, похож на Оукли. Волос, правда, меньше, чем теперь. Сколько ему здесь? – спросила Эрика, всматриваясь в его лысеющую голову.

– Двадцать три, – хмыкнула Аманда. – Парик он начал носить, когда его повысили до старшего инспектора.

– Так это помощник комиссара Оукли? – спохватился Питерсон.

– Мы вместе учились в Хендоне, выпустились в семьдесят восьмом. – Аманда грузно, неуклюже уселась в большое кресло у окна. Эрика устроилась рядом с Питерсоном.

– Оукли только что вышел на пенсию, с огромным выходным пособием, – произнес он. Какое-то время они сидели молча, пока не затихло эхо его слов.

– Что ж, – заговорила Эрика. – Мы пришли к вам с неофициальным визитом, чтобы расспросить про дело Джессики Коллинз. Расследование поручили вести мне.

– Кому ж вы так насолили? – Мрачно усмехнувшись, Аманда отпила из бокала большой глоток вина и вытащила из кармана кардигана пачку сигарет. – Это отравленная чаша. Я всегда думала, что ее утопили в карьере… хотя мы дважды обыскивали его и ничего не нашли… – Она закурила и глубоко затянулась сигаретой. – Значит, либо ее где-то держали, либо перевезли тело позднее. Теперь вам придется это выяснять, да?

– Вы были уверены, что ее похитил Тревор Марксмэн?

– Да, – кивнула Аманда, выдержав взгляд Эрики. – И он за это погорел. И знаете что? Я бы опять это сделала.

– То есть вы открыто признаете, что наняли людей, дабы те подсунули ему в дверь бутылку с зажигательной смесью?

– А вам никогда не хотелось свершить правосудие своими руками?

– Нет.

– Не лгите, Эрика. Я читала о вас. Ваш муж погиб от рук наркоторговца, вместе с ним еще четверо ваших коллег, а сами вы были тяжело ранены. Не хотелось бы вам на часок оказаться с ним в одной комнате, только вы и он, вдвоем, а в руке у вас бейсбольная бита, утыканная гвоздями? – Не отводя взгляда от Эрики, Аманда стряхнула пепел в большую переполненную окурками пепельницу, что стояла на столе подле нее.

– Да, хотелось бы, – призналась Эрика.

– Ну вот видите.

– Но я бы никогда на это не пошла. Наша обязанность как сотрудников полиции – стоять на страже закона, а не совершать правосудие. У вас был роман с Мартином Коллинзом?

– Да. Между ним и Марианной все было кончено; это произошло через полтора года после исчезновения Джессики. Мы сблизились. Об этом я сожалею больше, чем о Марксмэне, но я влюбилась.

– А он вас любил? – спросил Питерсон.

Аманда пожала плечами и снова глотнула из бокала вина.

– Я часто думаю: это – единственное по-настоящему хорошее, что я сделала для той семьи. Я не смогла вернуть им дочь. Но я заставила Мартина отвлечься от горя, по крайней мере, когда он был со мной.

– Теперь, когда мы нашли останки Джессики, вы по-прежнему считаете, что преступление совершил Тревор Марксмэн? – спросила Эрика.

Аманда снова затянулась сигаретой.

– Я всегда считала, если что-то столь очевидно, значит, так оно и есть… У него был сообщник, и, думаю, похитив девочку, он где-то ее спрятал.

– Вы взяли его под наблюдение? – осведомился Питерсон.

– Да, но только через неделю после ее исчезновения… Тогда я считала, что это сделал он.

– Я заглядывала в ваше досье… – начала Эрика.

– В самом деле? – Щурясь, Аманда смотрела на нее сквозь дым.

– После дела Джессики вас перевели в отдел по борьбе с наркотиками, а потом обвинили в торговле кокаином.

– Я была чертовски хорошим полицейским. Проторила тропу для таких женщин, как вы. А вас двадцать лет назад считали бы типичным уличным негром, зато теперь вы служитель закона, пользуетесь уважением. Вы забываете, кто отвоевал для вас место в полиции.

– Выходит, все это благодаря вам? Вы – Роза Паркс [14] Столичной полиции? – съязвил Питерсон. Возникло неловкое молчание. Эрика бросила на него предостерегающий взгляд.

– Мы здесь лишь для того, чтобы узнать вашу версию событий, – сказала она.

– Мою версию?

– Да. Как вам работалось по этому делу, ваш взгляд изнутри. У меня только горы архивных материалов, и я барахтаюсь в них, как слепая.

– В Управлении уголовных расследований, – не сразу ответила Аманда, закурив очередную сигарету, – я была единственной женщиной, и все дела об изнасилованиях поручали вести мне. Я возилась с пострадавшими, нянчилась с ними, собирала вещественные доказательства. Я никогда не игнорировала их звонки, оказывала им поддержку все те месяцы ожидания, пока подонки, надругавшиеся над ними, находились под следствием. Потом каждую держала за руку во время суда. А мне никто не помогал. Мои так называемые коллеги, имевшие обыкновение пораньше сваливать с работы в пабы и требовать бесплатных секс-услуг от тружениц панели, получали повышение. А потом, когда меня поставили во главе следствия по делу Джессики Коллинз, мне дали понять, что я слишком высоко прыгнула, забыла свое место.