Если Иница взойдет на борт крепости Ордена, ее судьба будет решена. Поэтому они с Гланисом спланировали побег настолько тщательно, насколько это вообще возможно было сделать. Обоим было предельно ясно, что понадобится куда больше везения, чем смекалки, чтобы претворить их дерзкий план в жизнь.

Иница очнулась от оцепенения, охватившего ее при виде собора. Одним движением она разорвала платье по заранее сделанной стежке. Под платьем были облегающие штаны из сотового эласта и темный свитер, воротник-стойку которого она теперь отвернула до самого подбородка. Ночи на Нурденмарке холодные, гласили архивы. Будет горькой иронией судьбы, если они с отрядом Гланиса спустятся на планету в одной из спасательных шлюпок, а потом замерзнут насмерть.

Она взяла меч одного из паладинов, а их самих оставила лежать перед панорамным окном. Прятать тела времени не было. Выстрелы из станнера могли услышать, и тогда на подходе был бы уже целый взвод.

Ей понадобилась секунда, чтобы сориентироваться на верхней палубе. Повернув налево, в коридор, она услышала, как грохочут далеко позади тяжелые сапоги паладинов.

Сделав несколько шагов, она заметила справа в стене вентиляционную решетку. Скрытая за ней узкая шахта вела на более высокий, технический этаж – что-то вроде чердака, где размещались громоздкие старинные механизмы баркаса. Этому ржавому реликту Гегемонии, как и почти всем кораблям в Империи, было больше тысячи лет. Ведьмы запрещали строить новые машины под угрозой драконовских наказаний – вплоть до миросожжения. Подавление технического прогресса являлось одним из их главных принципов. Посему имперские баркасы были так же допотопны, как и законы Ордена, в распоряжении которого они находились.

Иница сунула меч под кромку вентиляционной решетки, и ветхие заклепки легко отошли. Обросив меч и подтянувшись на руках, она влезла в образовавшееся отверстие и с облегчением вздохнула, увидев жгуты проводов, вьющиеся по стенам. В останках баркаса, которые они обследовали на Кориантуме, вертикальная шахта была совершенно пуста, из нее растащили все до последнего кусочка меди – а здесь Иница без особых усилий могла вскарабкаться наверх, цепляясь за кабели. Нужно было только внимательно следить, чтобы не коснуться разрывов в оплетке и оголенных проводов.

Вскоре она добралась до верхнего этажа и, протиснувшись между двумя трубами, вылезла из шахты. Техпалуба была ниже других этажей, с потолка свисали связки проводов. Иница заметила тут и там переливчатых мокриц, которые обычно питаются друг дружкой и изоляцией. «Они бы и меня не прочь сожрать», – с опаской подумала она, когда копошащиеся твари протянули к ней щупальца.

Вообще-то Гланис должен был встретить ее здесь, но она не видела его среди труб и кабелей.

Легкий шорох заставил ее насторожиться. Бросив взгляд назад, в шахту, она убедилась, что ее опасения обоснованны. Вверх карабкался паладин: должно быть, полез за ней в открытую решетку. Иница вскинула станнер, нажала на спуск и увидела, как солдат, которому отказали руки и ноги, рухнул вниз. Проехавшись по стене шахты, он вырвал из крепежей кабели, из которых посыпались снопы искр, и исчез в глубине закопченного ствола. Паладинам приказано обходиться с ней бережно – ведь она теперь собственность Божественной Императрицы, – но даже ее неприкосновенности есть предел.

Она торопливо отскочила от шахты и шмыгнула во тьму. Где же Гланис? Ведь они договаривались, что он будет ждать ее здесь, а его солдаты тем временем захватят одну из шлюпок.

Эти солдаты составляли ее лейб-гвардию; ее отец, барон Зеффрен, лично отобрал каждого. Все они, кроме Гланиса, были рекрутами, так как никто не сомневался, что ведьмы избавятся от них по пути на Тиаманду. Невесте Божественной Императрицы в конце путешествия не понадобится личная гвардия, и все же барон предстал бы в невыгодном свете, если бы отпустил единственную дочь без охраны. Поэтому людей он отбирал по двум критериям: помоложе да послабее – потеря невелика.

Исключение составлял Гланис – единственный доброволец, опытный капитан. Некоторое время назад он впал у барона в немилость и потому оказался идеальным кандидатом, чтобы возглавить обреченный на гибель отряд.

– Гланис?

Только мокрицы откликнулись, тихонько зашуршав панцирями. Инстинктивно Иница коснулась кольца на правой руке – единственного ее украшения. Поверхность была грубо обтесана, словно ювелир бросил работу на полпути. Гланис дал ей кольцо незадолго до старта. Сам он носил почти такое же.

Иницу разлучили с ее гвардией раньше, чем она ожидала. Это была наглость, но как тут возразишь? Они с Гланисом предусмотрели и такую возможность.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы освободить тебя, – сказал он перед вылетом. – Но если меня убьют, тебе придется выбираться самой.

Оба они понимали, что шансы Иницы на спасение в таком случае стремятся к нулю, так как на борту космобаркаса находится добрая сотня паладинов.

Во мраке перед ней что-то зашевелилось.

– Гланис?

Между переплетениями кабелей и труб замаячила человеческая фигура. Иница готова была к тому, что из темноты вот-вот покажется одноокий лик Сетембры. Мать Ордена отвечала за то, чтобы в целости и сохранности доставить Иницу на Тиаманду.

– Баронесса, – прошептал мужской голос. Вспыхнул крошечный фонарик, свет ударил ей в лицо.

Она вскинула станнер, но человек выбил у нее оружие, грубо схватил ее за предплечье и подтащил к себе. Она заехала ему свободной рукой по подбородку и угодила в гущу косичек. В косички, судя по всему, была заплетена борода длиной с ее ладонь.