Однако же давайте представим, что мы всемогущие создания и можем провести такой эксперимент. Мы прокручиваем историю сотни раз и выясняем, что 63 % их заканчиваются ядерной войной. Прав ли Шелл в этом случае? Возможно. Но мы все равно не можем судить определенно – так как не знаем, что именно имелось в виду под «большой вероятностью».

Похоже на семантическую увертку, правда? Но это явление гораздо более значительно, как в свое время с тревогой обнаружил Шерман Кент.

В разведывательных кругах Шерман Кент – легенда. Получив степень доктора философии в области исторических наук, Кент ушел с преподавательской должности в Йеле, чтобы присоединиться к отделу исследований и анализа только что образованного Бюро координации информации (БКИ) в 1941 году. БКИ превратилось в Управление стратегических служб (УСС), а УСС стало Центральным разведывательным управлением (ЦРУ). К 1967 году, когда Кент ушел в отставку, он успел существеннейшим образом повлиять на формирование в американском разведсообществе разведывательного анализа – методики исследования информации, собранной шпионами или слежкой, с целью выяснения ее значения и прогнозирования дальнейших событий.

Ключевое слово в работе Кента – «оценка». Как он писал,

А мы, подчеркивал он снова и снова, никогда на самом деле не знаем, что случится дальше. Таким образом, прогнозирование – это оценивание вероятности того, что что-то произойдет. Именно этим Кент и его коллеги занимались в течение многих лет в Управлении национальных разведывательных оценок обстановки. Это неприметное, но крайне влиятельное бюро занималось тем, что собирало всю доступную ЦРУ информацию, синтезировало ее и предсказывало дальнейшие события, что могло помочь высшим чинам в правительстве США определиться со стратегией и тактикой.

Работа Кента и его коллег не была идеальной. Самый громкий провал относится к 1962 году, когда в опубликованнной ими оценке обстановки утверждалось, что Советы не могут совершить такую глупость, как размещение наступательных ракет на Кубе, – в то время как это уже было сделано. Но по большей части прогнозы Управления очень ценились, потому что Кент поддерживал высокие стандарты аналитической скрупулезности. В национальных разведывательных оценках обстановки ставки были крайне высоки. Каждое слово имело значение. Кент взвешивал их крайне осторожно. Однако даже его профессионализм не смог предотвратить путаницу.

В конце 1940-х коммунистическое правительство Югославии разорвало отношения с Советским Союзом. Возникла угроза вторжения Советов на территорию страны. В марте 1951 года в США была опубликована Национальная разведывательная оценка 29–51:

Почти по всем стандартам это ясный, осмысленный язык. Никто из чиновников высшего ранга в правительстве, прочитавших эту оценку, даже не предполагал иного исхода прогноза. Однако несколько дней спустя, когда Кент разговаривал с представителем Госдепартамента, тот спросил его мимоходом: «Кстати, а что вы имели в виду под выражением “серьезная возможность”? Какой расклад вы подразумевали?» Кент сказал, что его прогноз пессимистичен: 65 против 35 он ставил на то, что нападение произойдет. Представитель Госдепартамента был поражен. Он и его коллеги восприняли «серьезную возможность» как гораздо меньшую разницу в раскладе [49] .

Обеспокоенный, Кент вернулся к своей команде. Они все согласились на формулировку «серьезная возможность», когда составляли оценку, так что Кент спросил каждого человека по очереди, что именно, по его мнению, под этой формулировкой имелось в виду. Один аналитик сказал, что в его представлении это расклад примерно 80 к 20, то есть нападение в 4 раза более вероятно. Другой думал, что имеется в виду 20 к 80 – то есть ровно наоборот. Остальные ответы оказались между двумя этими крайними величинами.

У Кента словно почву из-под ног вышибло. Выражение, казавшееся таким информативным, оказалось настолько нечетким, что не несло почти никакого смысла. А возможно, все еще хуже – ведь оно привело к неправильному пониманию положения вещей, что было опасно. И как же быть с остальной работой, которую они делали ранее? Неужели они, «казалось бы, соглашались в течение пяти месяцев с оценками обстановки, по которым на самом деле не было никакого согласия? – написал Кент в своем эссе в 1964 году. – Были ли другие оценки усеяны “серьезными возможностями” и прочими выражениями, имевшими разное значение как для составителей, так и для читателей? Что на самом деле мы пытались сказать, когда писали подобные предложения? [50] »

Кент имел основания волноваться. В 1961 году, когда ЦРУ планировало свергнуть правительство Кастро, высадив небольшую армию кубинских эмигрантов в заливе Свиней, президент Джон Ф. Кеннеди обратился к военным с просьбой дать непредвзятую оценку. Комитет начальников штабов заключил, что план имеет «неплохой шанс» на успех. Человек, который использовал слова «неплохой шанс», позже уточнил, что он имел в виду вероятность 3 к 1 против успеха. Но Кеннеди не сообщили, что именно имелось в виду под «неплохим шансом», так что он не без оснований воспринял этот прогноз как гораздо более оптимистический. Конечно, мы не можем быть уверены, что, если бы Комитет сказал: «Мы считаем, что операция провалится с вероятностью 3 к 1», Кеннеди отменил бы ее, но, безусловно, это заставило бы его гораздо более тщательно подумать, прежде чем дать приказ на высадку, обернувшуюся в итоге катастрофой [51] .