Я смотрю в пол, прижимая книги к груди, и закрываюсь от всего этого. Это то, как я поступаю с ней, со всеми из них. Я запираюсь, отгораживаюсь и жду, пока все закончится. Она откидывает прядь моих волос от лица, и я вздрагиваю.

— Все мы знаем, что ты спала с Харрисоном в эти выходные. Ты знаешь, что Хейли встречалась с ним некоторое время. Ты действительно думаешь, что могла скрыть это от нас? А? — требует она, толкая меня вперед. — Лучше держи свою распутную задницу подальше от него. Ты понимаешь меня, Джессика?

Она настолько близко, что ее слова попадают каплями слюны мне на лицо.

— Он не хочет тебя! Никто из них не хочет, сука! — она хлопает рукой по шкафчику в нескольких дюймах от моего лица и шепчет, наклоняясь ближе к моему уху: — Ты никогда не думала о том, чтобы покончить с собой и прекратить вызывать у нас отвращение, попадаясь каждый день на глаза? Ты окажешь нам всем здесь услугу.

Она смотрит на меня горящими ненавистью, ледяными голубыми глазами. Мои глаза быстро бегают вперед и назад, в поисках выхода. Мне жарко, слишком жарко, моя кожа становится липкой.

Дыши.

Потом я слышу его голос.

— Лиз, оставь ее уже в покое! — ругается он, указывая ей, чтобы она шла на второй урок.

— Помни, что я сказала, шалава, — восклицает она и гордо идет по коридору.

Я поднимаю взгляд и вижу, что Джейс все еще стоит здесь, глядя на меня, его руки в карманах джинсов. Чувствую себя уязвимой и смущенной. Почему он вызывает неловкость этим молчаливым моментом? Я нервно отвожу взгляд и поворачиваюсь назад к своему шкафчику, быстро открывая его трясущимися руками.

— Эй, я сожалею о Лиз и кучке ее сук, — говорит он, в то время как я копаюсь в шкафчике, увиливая, чтобы не пришлось разворачиваться и встречаться с ним взглядом. У меня дрожат руки, и я пытаюсь вернуть себе хоть какой-то вид спокойствия после столкновения с Элизабет.

Просто дыши, Джессика.

— Не дай ей запугать тебя. Я не слышал, что она говорила, но я тебя уверяю, что ее лай страшнее, чем ее укусы.

Он понятия не имеет, кто в действительности его подруга в душе.

— Ты готова к плаванию в этом году? Я надеюсь, что мы надерем задницы, как и в прошлом году, — говорит он, и я удивляюсь, почему он пытается вести со мной непринужденную беседу. Звенит звонок.

Слава богу.

Я поворачиваюсь вокруг и смотрю на него с маской фальшивого доверия.

— Спасибо, Джейс. И да, я готова к сборной по плаванию. Мне пора идти в класс, — бормочу я.

Его губы растягиваются в улыбке, и он уходит в противоположном направлении.

Что это было?

Какое тебе дело, Джейс? Зачем?

Если Элизабет увидит его полномасштабный разговор со мной, она изойдет дерьмом. Я здесь как чума и разговор звездного квотербека со мной, безусловно, не самая хорошая идея.

День медленно проходит, но я по-прежнему избегаю Элизабет. Не уверена, что хуже — это место, где я являюсь предметом насмешек для всех, или дом, где незаметна.

Иду к машине и, пока еду домой, из моих колонок громыхает Seether. Интересно, какой этот день у мамы. Она либо пьяна, либо будет Мартой Стюарт; шансы пятьдесят на пятьдесят.

Меня давно перестало это волновать. Когда мама не пьяна, она слишком дотошная — это душит. Так она компенсирует недостаток воспитания в те дни, когда была пьяной в стельку. Я вытягиваюсь, чтобы посмотреть на дорогу, и вижу, как она сидит на крыльце, курит сигарету со стаканом вина в руке.

Там, на соседнем дворе, бегая, играют дети. Их мяч находится на месте, где я хочу припарковаться, поэтому приходится объезжать вокруг.

Маленькая девочка улыбается и машет мне, в то время как достает фиолетовый мяч. Я поднимаю взгляд, выходя из машины, и вижу, как мама улыбается и небрежно мне машет.

Сегодня пьяный день...

— Привет, мам, — говорю я торопливо и прохожу мимо нее.

— Привет, дорогая. Как прошел твой день? — невнятно произносит она.

— Отлично, мама. Все было замечательно! — говорю я, произнося ложь сквозь зубы. Рассказывать правду бессмысленно.

Иду внутрь, в свою комнату, и закрываю за собой дверь. Заперев ее, я вытаскиваю тайную коробку с бритвами, спиртовыми тампонами, мазями и повязками.

Ставлю iPod в док-станцию и падаю на кровать. Перемешиваю песни, в то время как снимаю футболку. Расстегиваю джинсы и тяну их вниз, приоткрывая свежий утренний порез. Я должна быть очень осторожной, чтобы не занести инфекцию в порезы, поэтому очищаю и перевязываю их ежедневно. Это для меня обычная процедура.