Он с совершенно бесстрастным лицом дошел до лифта, спустился на второй этаж, где располагался ресторан и, не глядя ни на кого, направился к обычному месту, в углу помещения, который всегда оставляли за директорами.

Мужчина ухмыльнулся. Сидит там, нервничает наверное.

Но все его спокойствие сняло как рукой, когда он подошел к столу.

Рыжей за столом не было. Точнее она была, но не совсем за столом. Уронив голову, она спала, уткнувшись лицом в сгиб руки. Спала, твою мать, на встрече с ним! И чем надо было заниматься всю ночь, чтобы задрыхнуть в ресторане в ожидании самого главного начальства?! Не так уж он и опоздал, чтобы вести себя подобным образом.

Да она вообще не умела себя вести, если уж на то пошло!

Несмотря на то, что внешне он оставался невозмутимым, ощущение было такое, что у него сейчас пар из ушей пойдет. Он встал рядом, не обращая внимания на предупредительную хостес, и громко откашлялся.

Ярослава, понятное дело, подпрыгнула и уставилась на него недоумевающими глазами. На щеке остался след от рукава футболки, а губы чуть припухли, но выглядело все это очень даже… мило.

Павел рассердился и нахмурился. Он увольнял и за меньшую провинность.

– Я заснула? – спросила чуть охрипшим голосом рыжая.

– Да, – он был максимально сух и холоден. Просто айсберг, а не мужик.

– Уволена?

– Что?

– Вы выглядите таким… грозным.

То, как она это сказала и выпрямилась, чуть поежившись со сна, свело на нет всю его напускную суровость. Он буркнул что-то, уселся напротив и отрицательно мотнул головой.

– Пока нет. Но такими темпами…

– Простите, – она обезоруживающе улыбнулась и прямо посмотрела на него. – Мне ужасно стыдно.

Было ощущение, что стыдно ей не было ни капельки, но Павел не стал заострять внимание. Он и так чувствовал нарастающее недовольство – этим идиотским обедом, растрепанной девчонкой, которая смотрела на него без всякого пиетета, её уверенным выбором по меню – не моргнув глазом, она заказала тарелку пасты с морепродуктами – её вопросами, которые вроде бы были по делу, но именно это и бесило. Как он относится к благотворительным фондам? Можно ли пообещать, что выигравший с ним обед сможет показать свой проект? Какие у него планы на развитие компании, которые можно озвучивать?

Он сухо отвечал ей, медленно уничтожая безвкусный стейк, а сам не мог оторвать взгляд от её пухлого рта и привыкнуть к её чуть ликующему, нежному, сочному голосу. Каждое произнесенное ею слово будто впрыскивало в его кровь живой огонь. А когда принесли еду, стало совсем плохо.

Она втягивала спагетти в себя, и слизывала маленьким розовым язычком капли соуса, попадавшего на её губы. Втягивала и слизывала.

Твою мать. Он не видел никогда ничего более сексуального.

Павел с силой перевел взгляд на руки и только теперь заметил, как ловко она управляется с приборами. Спагетти в этом ресторане были весьма коварны – морепродукты подавали в раковинах, ракушках и панцирях, а к ним – многочисленные щипчики, ножички и вилочки, и надо было уметь обращаться со всеми этими предметами, чтобы есть аккуратно.

Рыжая мелочь управлялась с ними так, будто родилась в королевском дворце. Или она часто бывала со своим мажором в дорогих ресторанах?

Его перекосило и девушка замолчала на полуслове:

– Что-то не так?

– Вы на удивление виртуозно владеете приборами.

Её руки замерли.

– Удивительно? То есть, вы хотите сказать, что предполагали, что я не умею вести себя за столом? Так зачем позвали в такой ресторан? Может, стоило пойти куда попроще?

Он в изумлении посмотрел на неё. Ярослава тоже хмурилась. Да что там, она явно разозлилась и обиделась. Павел снова был в шоке – его перманентное состояние последнее время.

Дело в том, что на него не обижались. И не злились. Приятели – кого-то из них можно было назвать друзьями – были такие же как и он и не позволяли лишних эмоций. Остальные же вряд ли рискнули лезть к нему со своими огорчениями и ядом.

А тут – прям обида. И чуть покрасневшее лицо. И зеленые глаза, мечущие молнии.

Это было странно и … офигительно.

– Я не хожу куда… попроще – сказал он спокойно и аккуратно отрезал еще кусочек мяса. Надо же, к нему начал возвращаться вкус.

Девушка шумно вздохнула и постаралась взять себя в руки:

– Хорошо. Павел Сергеевич, вы… Совсем мне не помогаете.

– Что вы имеете в виду?

– Аукцион. Мне надо преподнести вас на блюдечке, упаковать, так сказать, в красивую обертку – но для этого мне нужна информация, а её приходится вытаскивать щипцами. Конечно, как и любой хороший ведущий, я могу сделать конфетку из…

Его приборы звякнули, а девушка запнулась, закусила губу и залилась краской. Прям от шеи. Броневой смотрел на нее, чуть ли не открыв рот. Опять.