Помятая после очередного бурного времяпровождения, я вышла из пропитанного жаром кабинета, оставив брюнета одного.

— Ты решила уйти по-английски? — Послышался пылкий тон за приоткрытой дверью.

— Александр, — хитро сощурилась я, стараясь не показывать улыбку. — Вы неоднократно получали то, чего хотели. Теперь я могу вернуться домой?

Взъерошив иссиня-чёрные волосы, он подошёл вплотную. Обеими руками обхватив моё лицо, поцеловал в лоб.

— Но как же? Я буду сильно скучать. — Серые глаза, источавшие раньше льдом, облачили меня чем-то очень горячим и приятным.

— Тогда я останусь. — Поднявшись на носочки, поцеловала в мягкие губы и совсем неслышно произнесла. — Кажется, я к Вам неравнодушна.

На секунду на лице мужчины показалось изумление, которое вмиг исчезло. Чуть наклонившись, он сказал:

— Прошепчи мне это. — На выдохе добавил. — На ухо.

Укусив за мочку, запустила пальцы в густые волосы и прошептала. «Я тебя люблю».Так, чтобы слышал лишь он. Не пошло, не грязно, не требующе. Говоря следом за глупым сердцем, а затем умоляюще посмотрела в надежде услышать похожие слова.

— Кхм, извините, Хозяин. — Знакомый голос взрослого ребёнка. — Вас там ждут.

Обернувшись, увидела ту самую служанку, радовавшуюся непонятно чему. Неужели она видела? Однако мне плевать, пусть хоть все узнают узнает. Мир не посмеет поставить под сомнение океан светлых чувств, которые я испытываю. Заправив выпавший локон мне за ухо, Левин ушёл.

— Кто-то пришёл? — Спросила у девушки, не особо интересуясь ответом.

— Да, — Помялась она. — Вроде какие-то знакомые Хозяина.

Прикусив губу, я кивнула и удалилась прочь. Видимо, снова проведу день в библиотеке в предвкушении встречи с тем, о ком постоянно думаю.

***

Положив книгу шведского дуэта под псевдонимом Эрик Аксл Сунд «Слабость Виктории Бергман», я потянулась. Как же хорошо. Хоть всю жизнь не выходи отсюда. Перечитала все произведения в жанре «детектив», чем очень даже горжусь. Ну что ж. Посмотрев на настенные часы, решила пойти в комнату и привести себя в порядок, ведь этой ночью я планирую провести рядом с Александром.

Почти в припрыжку дошла до пункта назначения. Зайдя внутрь, я подошла к зеркалу. За долгие две недели синяки под глазами от недосыпания прошли, на лице полноценно проявились многочисленные веснушки, которых давно не было. Довольная, я только потянулась за ободком, как в зеркале позади меня показался неизвестный, чьего лица не успела разглядеть.

— Прошу прощения за беспокойство!

Подняв в воздухе кулак, он нанёс удар, отчего в затылке словно хрустнуло. Схватившись за голову, я с грохотом упала на пол, медленно теряя сознание. О нет, только не снова.

«Я ненавижу», — вот слова,

Что с милых уст её на днях

Сорвались в гневе. Но едва

Она приметила мой страх, —

Как придержала язычок,

Который мне до этих пор

Шептал то ласку, то упрёк,

А не жестокий приговор.

«Я ненавижу», — присмирев,

Уста промолвили, а взгляд

Уже сменил на милость гнев,

И ночь с небес умчалась в ад.

«Я ненавижу», — но тотчас

Она добавила: «Не вас!»

========== Глава 14. ==========

Разлука — это зло мирское,

Мы не желаем знать её.

И так дурна она собою,

И всё равно берёт своё.

Человек — существо уникальное и могущественное.

Своими мыслями и чувствами он генерирует и ретранслирует получаемую энергию, с лёгкостью переходит от доброты к гневу, от мыслей о праведном к мыслям низменным, своими желаниями и эмоциями, вольно или невольно, воздействует на структуру миров и формирует личную жизнь, испытывает множество сотен чувств и эмоций, которые постоянно сменяют друг друга.

Помню, однажды я разработала порученный проект по теме «Мировая система социологии». От высшего общества до состояния одного человека. Огромный план, создаваемый целый год, где рассмотрела лишь две, так называемые, иерархические ветви эмоций: слабую и сильную. Суть в том, что к первой ничего определённого причислить нельзя, так как всё зависит от ситуации. Значит, испытываемое людьми в какой-то степени является однозначно сильным. Только сейчас до меня дошло, как сильно я ошиблась. Весь цикл идёт от ненависти и любви, чьей оборотной стороной является страх. И в зависимости от того, насколько он силён, существо постепенно теряет рассудок. Когда «дьявол» внутри возрастает до агонии ужаса, мы получаем новую картину реакции: сердце бьётся совершенно беспорядочно, затем останавливается, и наступает обморок, лицо покрыто мертвенной бледностью, дыхание затруднено, крылья ноздрей широко раздвинуты, губы конвульсивно двигаются, как у задыхающегося, впалые щёки дрожат, в горле происходят глотание и вдыхание; выпученные, почти не покрытые веками глаза устремлены на объект страха или безостановочно вращаются из стороны в сторону. Да, всего лишь симптомы.

Страх, который испытываю я, находясь в неизвестности, описать невозможно. Он велик, в особенности, по причине осознания того, что за счастливую минуту приходится платить днями печали в обшарпанных местах. Если подвал Левина казался мрачным из-за тела мёртвого мальчика и испуганных девушек, то это пустое полуразрушенное здание просто пугает. Заброшенный дом, который таковым назвать сложно. Гнилые и трухлявые доски, мрачные стены, обои которых давно слезли, всепоглощающий запах сырости, разложения и угнетения; позади старой постройки красуется уродливый сад, катастрофически испорченный войной флоры и гнили. Поваленный забор и абсолютно голые сухие деревья, отбрасывающие кривые тени на неухоженную остервенелую всякой злобой траву.