Результат неизменен.

Внезапно открылась до неприличия шумная дверь и вошёл мой знакомый. Величие этой персоны даёт возможность спутать Александра с предводителем немецкой армии во время Великой Отечественной войны. Непоколебимая мимика, спокойный равнодушный формат, горделивая осанка и эти глаза. Уже ненавижу.

— Вставай. Я отведу тебя в другую комнату. — Снова приказной тон. Он забывается. Я не рабыня. Пусть попросит.

Брюнет уверенным шагом направился в сторону выхода, но не услышав характерное шарканье позади, остановился и обернулся. Я сидела неподвижно, позой показывая безразличие к его словам.

— У тебя проблемы со слухом? — Более грозно добавил. — Или с головой?

Страшновато, но всё ещё не убедительно. Просто вежливо попроси меня. Я сразу же пойду. Подождав пять секунд, он медленно начал приближаться и от этого мурашки стадом пробежали по спине.

— Я не желаю иметь дело с бестолковой упрямой оборванкой, — яд стабильно сочился из уст. — Поэтому не доводи меня, если не хочешь провести в таких условиях всю жизнь и сдохнуть от нехватки сил. Как твой отец.

Последнее предложение было сказано с интонацией, выделяющей его из всего остального, что слишком оскорбительно для меня. Да, я не очень хорошо знаю папу, не всегда интересовавшегося моей жизнью, но он был уважаемым человеком; персоной важной и интеллигентной! Никто, чёрт возьми, никто не имеет права так отзываться! Не ожидая от себя, встала на крепкие ноги и, замахнувшись, влипила этому подонку заслуженную пощёчину.

— Вы ставите себя слишком высоко по отношению к другим людям, хоть и понимаете, что не стоите и жжённой спички! Очередное ничтожество, восхваляющее деньги и…

Не успела я договорить пламенную речь. Искрящаяся боль прошлась по лицу. Казалось, что он дал не ответную пощёчину, а приложился всем кулаком. Подойдя ближе, схватил меня за волосы и ударил ещё раз, сначала рукой, а потом и ногой, куда попало: рёбра, спина, руки, ноги… Затем поднял за остатки ночной одежды и толкнул в стену, лишая шанса быть в здравии.

Тело в исходном вертикальном положении, из носа струится кровь. Предательски показались слёзы, наполнив уставшие глаза. Мысли и чувства утонули в бездонной яме. Горит, всё горит от непрекращающейся боли. В груди пустота и непонимание подобной агрессии. Просто хочу вернуться в квартиру.

— Ты так похожа на него. Слабая и жалкая. Благодаря этому алкоголику ты и сегодня скорбишь по матери, идиотка. Сними радужные очки. Я хотел вернуть тебя к прежней жизни, где ты примерная девочка и милая леди, — он сел на корточки и приподнял моё лицо, взяв за подбородок. — Но передумал. Теперь я уничтожу тебя, Анна. Физически, потом морально. Сломаю.

Последнее, что я услышала перед тем, как потерять сознание, было «Ты пожалеешь.»

***

А Вы когда-нибудь задумывались о смысле жизни?

Я, например, нет.

========== Глава 7. ==========

***

Чуть более одного месяца, подобно одинокой не получающей достаточного количества света и тепла глориозе, увядаю в чужих недружелюбных стенах. Покалеченная, я не знала, как быть, но выжила. Время от времени за мной ухаживала одна пожилая дама, работающая в поместье, но больше надежд возлагала на саму себя. Огромный особняк, который не удалось разглядеть в объятиях ночи, когда меня только привезли, встретил так же хладно, как и его владелец. Не прошло и дня, чтобы я не вспомнила прежнюю жизнь, по которой безумно скучаю. Если раньше она казалась скучной и несправедливой, то теперь этот факт подкреплён уверенностью. Определённо, в этом доме неуютно. Слишком темно, слишком много пустоты, всё слишком. При этом меня никуда не пускают. Помимо отведённой гостевой разрешается посещать, к сожалению, лишь ванную и кухню. Пыталась однажды выйти во двор, но «Хозяин сказал не выпускать Вас, извините». Множество необжитых помещений, нетронутых вещей. Словно здесь жили в прошлом веке. Почему-то думается, что особняк находится далеко от города. Золотая клетка, не источающая ни уютом, ни уважением, ни гостеприимством. Единственное место, куда изредка получается сбежать, хоть каплю располагающее — библиотека, где множество стеллажей с книгами, уютный камин и огромный кожаный диван. Такое изобилие литературы предстаёт, хоть плачь, хоть смейся. Всё остальное мне чуждо. Сколько времени можно провести невинному зверьку в лапах хищника?

«Я уничтожу тебя, Анна. Сломаю». В голове крутятся слова Александра. «Благодаря этому алкоголику ты и сегодня скорбишь по матери». Что он имел ввиду? Хочу узнать все подробности, но мне не представляется возможным спросить. Я не видела его после произошедшего, вернее, не хочу видеть. Любопытство зажигает потухший огонёк страха и угнетает. Никто из служебного персонала ничего не знает. «Хозяин не рассказывает нам о своих делах» — вот так. Решившись вновь пойти в обитель книг, я переоделась в лёгкое домашнее платье бирюзового цвета и вышла из комнаты.

***

Проходя мимо кухни, заметила суетящихся женщин-поваров, что-то друг другу объясняющих. Приятный запах испечённого хлеба наполнил почти всё вокруг. Удивительно, как пожилые люди согласились работать у монстра? Вдруг их заставили? Хотя это перебор, даже для Левина. Несколько хрустальных люстр с исторической гравировкой еле освещали пустой коридор, выстланный странным пятнистым паркетом. Викторианский стиль меня всегда восхищал, но сейчас это выглядит жутко. Будто я в замке с драконом, что от правды не так уж и далеко.

Наконец дошла до нужной двери, более аккуратной и менее тяжелой. Изначально меня грызло злое предчувствие, отгоняемое стереотипами. Зря. Чуть приоткрыла и хотела шагнуть вперёд, но увидев того «хищника», о котором размышляла, читающего какой-то потрёпанный журнал, застыла на пороге. Велико было моё любопытство относительно ответов, но желание не видеть Александра — ещё больше. Развернувшись, я вышла обратно в коридор, не успев показательно захлопнуть желанную дверь.

— Ты зашла, чтобы уйти? — Явно не увлечённый чтением, спросил он так, что было слышно снаружи.