– Глупая тварь, - ухмыльнулась недоделанная ковбойша. И...

И мир вдруг погас.

Я слепила очередной грязевый кирпич и заботливо пристроила его сушиться в на перевернутую сковородку, установленную в центре колодца. Хорошая в моем зиндане грязь, липкая и жирная, а когда в середине дня сюда заглядывает солнце и начинает пропекать колодец насквозь - ссыхается до каменной твердости.

Я здесь уже давно сижу, и, вопреки желаниям тюремщиков, вполне комфортно себя чувствую. Плохо на самом деле только одно - ребята далеко и все в разных местах. Это я выяснила, когда удалось выбраться из западни, но об этом стоит рассказать подробнее...

Вспоминать, как все начиналось, было, конечно, фигово. Вот насколько сейчас все терпимо, настолько сначала была... жопа. Полная, глубокая и темная. Но главное-то... главное, что я справилась!

Репрессии нам устроили от души. После того, как я потеряла сознание в коридоре и очнулась в глубоченном каменном колодце с грязным глинистым дном, в человеческом теле, голая и избитая, я несколько часов выла в голос и готова была голову разбить о сложенные из огромных квадратных блоков стены. Причем выла я не от голода и не от боли, а от ужаса неизвестности - я понятия не имела, что случилось с ребятами, и небезосновательно предполагала все самое худшее. Взять себя в руки удалось далеко не сразу. Но потом я сжала зубы и решила - хрен вам, я не сдамся. Главное - не раскисать! Я найду выход и найду своих, чего бы мне это не стоило! А чтобы не сойти с ума, надо занять себя делом.

В колодец ко мне никто даже не заглядывал несколько дней, я уже молчу про еду или воду. От жажды мне не дал помереть местный климат - по семь раз на дню в небе над головой все менялось от полного звездеца с ливнем, громом и молниями до яростно-синего неба и тропического солнцепека.

Выкопать в глине две ямы я догадалась уже на второй день. Одну для дождевой воды, небольшую, я туда сковородку пристроила для устойчивости и пила вообще как король - из собственной посуды, другую для туалетных нужд, у противоположной стены. Причем туалетную ямищу копала с упорством долбанутого экскаватора, стерла руки в кровь, обломала все ногти, но углубилась почти на полтора метра. Даже вонь оттуда меня теперь почти не беспокоила, поскольку я допетрила копать так, чтобы яма кверху сужалась, и туалетная дырка была не слишком большой. А еще я слепила из глины крышку и удобство стало зашибись гигиеничным.

Вообще, я считаю, мне с зинданом повезло. Во-первых, он тоже сужался кверху, и даже в самый солнцепек или ливень можно было забиться под наклонную стену и не помирать. А во-вторых для меня одной его круглое дно диаметром почти в пять метров оказалось достаточно просторным для самой разнообразной деятельности. Про то, что я сдохну с голода, если обо мне никто так и не вспомнит, я себе думать запретила.

Чему меня научил детдом - так это соорудить себе комфорт из чего угодно, вот хоть из говна и палок. Палок, правда, у меня тут не было, зато... хм... второй субстанции - хоть отбавляй.

Первое, что я сделала, после того, как решила вопрос с питьем и противоположным процессом - это налепила кирпичей, чуть их просушила, вынеся в центр колодца под палящие лучи, и принялась под самой наклонной стеной строить себе ложе, возвышающееся над глинистым дном ровно настолько, чтобы не спать в воде, если ночью опять пойдет дождь.

Время я отмечала, продавливая пальцем канавки на глиняной табличке, которую приспособилась хранить в изголовье “кровати”, в рукотворной нише. К четвертому дню заточения меня уже шатало от слабости, а держалась я на чистом упрямстве. И тут в проеме колодца, на фоне в очередной раз затянутого тучами неба вдруг замаячила чья-то голова.

– Живая, тварь? Смотри-ка... не сдохла.

Я настороженно забилась под самую стену и молчала. Изображала слабость и страх, хотя, если по-честному - не очень-то и изображала.

– Что, падаль, жрать, небось, хочешь?
– продолжал глумиться неизвестный. Рассмотреть его лицо на фоне яркого неба я не могла, но голос на всякий случай запомнила. И косматые лохмы вокруг головы.
– Велено тебя накормить перед тренировкой, да только шутт тебе жрачку нормальную на такую вошь переводить. Все одно от тебя никакой пользы. На, хватит с тебя!

И на дно колодца смачно шмякнулась... ворона. Крупная. Дохлая. Причем довольно давно, судя по запаху.

Наверху злорадно похихикали и голова исчезла.

Я в целом так оголодала, что могла и ворону сожрать, но устойчивый запашок падали меня останавливал. Таблеток от дизентерии в моем колодце нет...

Впрочем, долго мне размышлять не позволили. Наверху опять послушался шум, шаги, потом знакомый голос что-то сказал... а потом я зло заорала от боли и неожиданности.

Стоявший на краю колодца Марук хладнокровно жал на свой перекидывательный артефакт раз за разом, швыряя меня из одного облика в другой почти без передышки. Раз двадцать вывернул, сссука такая. А потом молча развернулся и ушел. Оставив меня обессиленно валяться на дне в человеческом теле. Типа тренировку провел, или наказал так? Хрен его знает...

Самое полезное, что я вынесла из этой пытки - это то, что моя сковородка, судя по всему, теперь всегда со мной, даже если в момент оборота я с ней не обжималась, и посудина лежала вообще у другой стены. Там она исчезла, а когда меня перекинуло обратно из медоедки в человечку - уже была у меня под боком. Это, блин, больнее, но полезнее! Наверняка, кстати, меня в зиндан когда зафигачили - я была в зверином теле, а потом тюремщики вылезли и перекинули меня в человека артефактом. Не обратив внимания на дополнительную запчасть.