Закрылась дверь и Юля по-заговорчески тихо начала говорить:

– Сейчас свекровь придет, она не затыкается ни на секунду, я так жду, когда мы съедем от них, она всякие подлости мне делает, когда питаться отдельно начали, то таракана в борщ подкинет, то соли в окрошку.

В окне мелькнула чья-то голова в платке. Послышались шаги, идущие к кухне. Отворилась дверь.

– Здравствуйте,- растеклась доброжелательностью старушка в пестром платке. Её сморщенное лицо улыбнувшись, заблестело золотыми зубами,- вы к нам колдовать?

– Да, поработаю.

– Оно не всегда появляется, поживите у нас пару дней, все увидите.

– Да, Антон, -подтвердила Юля, - надо пожить у нас несколько дней хотя бы, мы все уплатим, просто надоело уже это.

На часах, висящих на стене часовая стрелка минула четыре. Антон потянулся рукой за конфетой, когда в это мгновенье кружка резко сдвинулась вбок, к краю стола. Все замерли в испуге. Еще одно резкое движение и кружка с чаем полетела на пол и разбившись, разлетелась по половой плитке. Вот и проявление необъяснимого. Кажется, дело обещает быть интересным.

– Вот так и играет он с нами!
– воскликнула Юля и схватилась за сердце,- аж дух выскакивает как страшно.

– Да уж, необходимо изгнание. Часто появление полтергейста обусловлено жизнью подростка рядом, но раз вы говорите, что подобные вещи были изначально с вами, то быть может дело в самом доме, попробуем древний карибский обряд по очищению Вуду. Вы кур держите?

– Да.

– Нужна черная маленькая, жертвоприношение.

– Что угодно уже, лишь бы прошло это.

В доме было пять комнат: детская, зал, комната стариков, спальня родителей и гостевая, в которой Антон распаковал вещи. Из черной сумки вынул ритуальную мантию, обшитую белой ниткой в заклинания на латыни, достал длинные красные свечи, сухие травы, длинный острый ритуальный нож, по заявлениям продавшей Антону карибской стороны рукоятка, которого была сделана из кости бедра человека. Итак, облачившись и попросив алюминиевый таз, с длинным ножом он вышел на хозяйственный двор, где Юля уже поймала черную курочку.

Несколько нервничая, Антон наступил на короткие обрезанные крылья птицы, прижав её к земле. Курица закудахтала и в ту же секунду острый нож быстро отсек её голову. Тушка задергалась в конвульсиях, а задача Антона была наполнить алюминиевый таз теплой кровью, что он и сделал хоть и с большим трудом- несколько брызг попали на черную мантию.

Юля и подошедший Гена с интересом наблюдали за его камланиями. Антон обмакнул пучок трав нижней стороной в кровь, сухую его часть поджег, как и три свечи в левой руке. "Владыко мира избави господ сиих от всех невзгод ибо ты дал жизнь им и дал им радость избави тропы их от преткновения дабы избавил ты мои от черного небытия",- наговаривал он старинный карибский переведенный наговор, окуривая двор и выводя крестообразные движения на доме. Далее, приговаривая наговор "Айм Юшес Араим Юшес" принялся обходить дом по часовой стрелке. Юля, замерев от волнения, наблюдала за колдуном. На лице Геннадия играла небольшая усмешка скепсиса. Антон вышел на улицу, попутно читая наговор и окуривая дом, как в этот миг громыхнуло. Не предвещавшее дождя небо, пролилось пухлыми апрельскими каплями воды. Пучок моментально потух и оказался мокрым, но все же Антон дошел до четвертой стены и как он предполагал совершил очищение. Окинув взглядом фасад дома, заметил в окне сморщенное лицо свекрови Юли, Раисы Павловны, выглядывающей поодаль занавески.

За ужином собралось все семейство Тищенко. Дед Анатолий подливал всем своей настойки кизила, Антон после двух рюмок почувствовал духоподъемное чувство внутри, все ему по плечу, изгонит нечистою силу из этого жилища, применит все карибские верования, да и после куриного жертвоприношения должно подействовать. Гена молча хлебал борщ, чтобы поскорее удалится к футбольному матчу. Свекровь Раиса Павловна с любопытством рассматривала городского гостя. Сын Саша умял свою порцию и убежал на улицу. Анатолий Петрович сказал тост:

– Чтобы дом наш стал чистым как слеза младенца, чтоб все зло его обошло.

Раиса Павловна отвела взгляд и едва заметно улыбнулась. Юля сказала:

– Папа, давайте кратко, за дом, чтоб продали его вот и все.

– Да, пьем настоечку мою.

Последняя пошла как то горько и стукнуло в голову, захотелось прилечь. Анатолий Петрович начал нудный рассказ про армию:

– Я сам в Казахстане служил, в Арыстане, там мы настойки делали из картошки, леденцов, куриного помета, у бабок покупали готовый самогон или сами делали, в хоз части. Два года так пили, много чего было. Однажды прапор нас застукал, так пришлось ему две канистры самогона отдать, чтоб не донес выше, как сейчас помню прапорщик Абдулбаев Рашидбек Мусаевич. Мы в секретной части служили. Эх, частенько дембельский альбом перелистываю- вспоминаю армию. Ты Антон служил?

– Нет, не годен, плоскостопие у меня.

– Ишь ты, надо было все же сходить, я вот говорю, что Сашку надо в армию, какой институт? Армия и только армия делает человека человеком.

– Ладно вам, папа, - вмешалась Юля, - Антон, ты наверно уже отдохнуть хочешь, иди к себе в комнату, ложись поспи, посмотрим, как дом отреагирует на этот твой ритуал с курицей, будет ли проявлять себя?

– Наверно, действительно пойду, - согласился Антон, и сказав, "спасибо", встал из-за стола.

Ему досталась небольшая комната в конце коридора со светлыми обоями, он лежал на разобранной тахте у стены и наблюдал за сияющими звездами, которые так ярки только за городом, вдали огней.