Иногда даже самые незамысловатые штормы могут оказаться в состоянии почти что свалить могучий дуб. И тогда остается одно из двух: либо обрубить дерево под корень, либо позволить ему продолжить тянуться к свету.
========== 1 ==========
Складывалось ощущение, что конец похож на то, как всё начиналось. И так было правильно. Гермионе нравилось, когда события замыкались в кольцо подобно этому случаю. Это напоминало о том, что жизнь представляет собой систему шаблонов – порядок просматривается даже в хаосе. Дарило чувство, будто она сама хоть что-то контролирует, пусть даже очевидным было то, что всё с ее же подачи летит в тартарары.
Жизнь умела преподносить сюрпризы. Гермиона понятия не имела, как же круг умудрился стать таким непредсказуемым, но так уж вышло. Возможно, всё дело в том, что он никогда не останавливался – даже тогда, когда ты готов был поклясться чем угодно, что он просто обязан замереть. Потому что места, где – ты божился! – никогда больше не будет твоей ноги, оказывались теми точками, в которых, в конечном итоге, ты себя и обнаруживал. А может, причина в том, что мы выкидываем из памяти поступки, что совершили, людей, которых любили, то, кто мы такие и кем стоило бы стать. Мы не хотим забывать об этом, но забываем, пока вновь не вернемся назад. И вот тогда вспоминать очень больно.
Прогулка по этому этажу больницы не пугает возможным нападением. Скорее всего, из-за того, что где-то внутри все мы знаем, как абсолютно, непростительно и исступленно безумны сами, – и лишь секунды всегда отделяют нас от совершения большой, огромной, монументальной ошибки, которая бы это доказала.
Наверное, дело в захлестнувшей вине. Она жарко пузырилась у Гермионы в крови и наверняка растекалась по лицу. Заливала пОтом. Глазам было тяжко – давил груз эмоций и слез. И наверняка всё это выплеснулось прямо на него. Он всегда умел быстро анализировать, изучать информацию и приходить к верному решению. Он, замерший в шортах посреди кухни, полный утренней неряшливости и расслабленности, небрежно держащий чашку. И она, дрожащая у двери под гнетом всей этой навалившейся тяжести.
Не было произнесено ни слова. Лишь полные опустошения шаги до двери, откуда он аппарировал босой и почти голый. Ему потребовалась неделя, чтобы вернуться назад, – посреди ночи, чернее тучи. И это сломало ее ровно пополам.
2003: «Знаешь, они гиганты, которые зарождаются из крошечного зернышка…»
Гермиона бросила на стол свою стопку папок и пергаментов, выдвинула стул.
– Всё так же бесишься из-за этого совещания?
Она села, кинув взгляд на лицо Драко Малфоя – тот просматривал содержимое какого-то файла. Волосы убраны назад, но не при помощи того средства, которым он обильно пользовался в юности. Гермиона подозревала, что дело в специальных чарах, которые позволяли его прическе держаться, но выглядеть при этом естественно. На менее официальных мероприятиях и вечеринках его шевелюра была тщательным образом взъерошена: профессиональный подход сочетался с небрежностью и свободой. Ее бесило то, как он справился с этой проблемой. Раздражало, что его одежда и стрижка были продуманы до мелочей в любое время дня и ночи.
– Так же?
– Ты распиналась во вторник двадцать минут. Я даже опоздал на свою встречу.
Этим он попрекал ее уже три дня.
– Не распиналась – я очертила круг проблем, которые надо было решить их исследовательскому отделу, и предложений, как лучше справи…
– Именно, – он поднял голову и посмотрел на двух входящих мужчин, появление которых не подразумевало начало встречи.
– Возможно, тебе не стоит назначать встречи так близко к предполагаемому времени завершения совещания.
Она пришла к выводу, что его пальцы тоже ее раздражают. Ногти были короткими, гладкими и чистыми, а пальцы длинными. Длинными и… отвлекающе длинными.
Малфой окинул ее взглядом, переворачивая страницу в документе.
– Или мне стоит прекратить вкладывать деньги в такое количество предприятий, для которых ты проводишь исследования. Начинаю думать, что ты меня преследуешь.
Она фыркнула, – ответом ей стала его вздернутая бровь, – и открыла свою папку.
– Честно говоря, начинаю сомневаться в разумности принятия предложений каждый раз, когда сталкиваюсь с тобой в одной и той же фирме. Вот они, недостатки работы привлеченным специалистом.
– На самом деле мне это видится выводом, – она с удивлением посмотрела на него, и Малфой ответил ей взглядом, будто бы всё и так было ясно. – Ты достаточно умна, Грейнджер. Принимаешь обоснованные правильные решения. Это еще одно доказательство того, что я поступил верно, вложившись или присоединившись к управлению.
– Ого. Так тебе нравится получать мое одобрение своих бизнес идей? – спросила Гермиона и с трудом сдержала улыбку, когда Малфой покосился на нее.
– Едва ли. Чаще ты присоединялась уже после того, как я инвестировал деньги, чем я – после твоего заключения. Если кто-то ищет…
– Сомневаюсь. Мы оба вовлечены в… сколько там? Одиннадцать компаний? Двенадцать?
– Наш рекорд? Девятнадцать. В данный момент? Девять.
– Как ты всё это помнишь?
– Мое ведение учета безупречно, – пробормотал он.
– Благодаря твоему секретарю. Личному ассистенту…
– У меня нет личного ассистента.
– Рой?
Он взглянул на нее, прищурившись, уголок его рта дернулся.
– Зовешь моего бывшего помощника по имени?
Гермиона сверкнула глазами.
– Если ты не…
Он выпрямился, поднял глаза к потолку и облизал губы.
– Ах да, банкет по случаю двадцатилетней годовщины Карлсон и Фегга… Или нет. Ежегодное мероприятие Вебшука…
– Ты имеешь в виду то самое, где Роя поймали с дочкой одного из членов правления, вследствие чего тебя чуть не вышибли из совета директоров? Пока ты не напомнил им, что их мнение о твоей неспособности оценить человека, по-видимому, повлияло на твое решение…
– Я покинул компанию, – грубо оборвал ее Малфой. – Сам.