— Ты в порядке? — озабоченно спросил он. Брови так и были нахмурены, но он всё же чуть подрагивал от напряжения. — Я тебя опущу, просто, — на его лице появилась гримаса боли и он сразу поставил меня на землю.

— Я в порядке, — выдохнула я, оглядевшись по сторонам. Каким-то невозможным образом за тысячи лет река оказалась на целых четыре метра ниже, чем земля и лес, и была словно в маленьком ущелье. Она была довольно широкой — приблизительно метров 5, сейчас она была полна воды и громко шумела, вследствие чего надо было говорить чуть чуть громче.

— Хорошо, — Барри схватился за рану, поморщившись от боли. Затем он сел на колени и зачерпнул руками воды из реки. После этого он вылил её себе на плече и она маленькими струйками растеклась по всей груди. Кровь уже остановилась, но вытекло её тоже очень много.

Я молча наблюдала, как Барри пару минут молча сидел и печально наблюдал за рекой. Его лицо не выражало эмоций — он смотрел вдаль, куда-то в пустоту, словно в поисках решения этой проблемы.

— Уже смеркается, — внезапно заговорил он после долгого молчания. — Надо найти какое-то укрытие и ветки для костра — я не хочу умереть во сне, — он обернулся и поднял свои красивые глаза на меня. — Ты так и будешь стоять или мы всё-таки пойдём? Солдаты могут оказаться над нами в любой момент и тогда у нас точно будет большая проблема, нежели простреленное плече.

— Ты сказал, что уже смеркается, — я подняла голову и посмотрела на серое небо, убедившись в словах Барри. — Почему так быстро? Ведь всего час назад было утро…

— Ты отрубилась на часов шесть, — объяснил он, поднимаясь на ноги. — Я даже начал волноваться, что ты не проснёшься — перспектива нести тебя на руках не очень-то радует, — съязвил он, начиная идти дальше по узкому берегу вдоль реки в ущелье.

Я припустила за ним и чуть не наскочила на него сзади, вовремя затормозив. Меня снова начало пошатывать, вероятно, отравление. Без лекарств я то протяну, но вот плохое самочувствие точно будет гарантировано ближайшие дня два. Я смотрела себе под ноги, всё чаще с головой зарываясь в свои мысли, на порывах раздумий улетая куда-то далеко — домой, в Бэйкон-Хиллс, в Чикаго… Я всё чаще вспоминала те девять месяцев в Бэйкон-Хиллс; моменты моей жизни, проведённые со Стайлзом; нашу дружбу с Лидией… Я любила её, как лучшую подругу; я любила Стайлза; любила Айзека за его манеру речи и вечно странные шутки; любила Мейсона за его предприимчивость и любознательность. Черт, я просто любила обнимать Хэйден — её резкий, но в то же время милый характер завоевал особое место в моём сердце. Мне импонировал Лиам — его резкость, недоверчивость и вечная насторожённость научили меня не доверять всем, а только себе.

Я знаю, что друзья должны быть в каком-то смысле опорой. Вот только я почему-то интуитивно каждый раз проверяю эту опору на прочность, готовясь к самому худшему. А именно к тому, что когда-нибудь, эта опора упадёт и разобьётся, оставив после себя лишь осколки. Осколки моих бывших лучших друзей и самого главного — моих чувств.

Но так же мысли о самом любимом сопровождались паранойей по поводу моего будущего — я не доверяла Барри очень сильно, а его последний жест (когда он положил руки мне на талию и задержался) меня, честно говоря, удивил. Возможно ещё буквально год назад я бы взбесилась, но тогда, как и сейчас, мне было облом препираться. Я чувствовала, что сил в теле остаётся мало. И это пугало.

Отфутболиваю негативные мысли к чертям собачим и ускоряю шаг, снова догоняя Барри. Перед этим я успела отстать от него метров на пятьдесят и неспела медленно продвигалась по его следам.

На землю опускался туман и мне казалось, будто всё вокруг затянуло дымом от сигарет. Но пахло лишь сыростью и хвоей.

— А можно иногда я буду называть тебя просто Бар? — спросила я неуверенно, изучая свои пальцы на ногах. Ступни я не чувствовала уже давненько, поэтому их только чуть-чуть покалывало от холода.

По правде говоря, я дрожала. В лесу было не так уж и холодно, но всё же зуб на зуб у меня не попадал. Носом я вдыхала свежий воздух, а изо рта вырывался пар.

— Как хочешь, — небрежно бросил спидстер, пожав плечами. Барри было глубоко плевать, как его будут называть — лишь бы воспринимали, как человека. — Хотя я бы предпочёл просто Барри.

— Эх, Бартоломью Генри Аллен, умеешь же ты находить глубокий смысл в простых вещах, — изрекла я типа никому не нужную мудрую мысль. — Тогда, в темнице, мы разговорились. Хоть узнали друг друга побольше. Хотя, я и так до этого знала тебя как облупленного — а вот ты наоборот, ничего толком не знал обо мне, — я снова поежилась от холода и огляделась. Всё вокруг белое-белое, а деревья выделяются лишь своей тёмной корой, которая сейчас кажется практически чёрной. — У нас достаточно времени, может, я расскажу о себе?

Барри пару минут молчал, обдумывая моё предложение. Таким я видела его впервые — медлительным, вдумчивым, разумным, резонным. Я знала Аллена, как человека быстрого и стремительного, принимающего решения моментально и без мыслей о последствиях. Но сейчас мне представился совсем другой человек — зрелый и взрослый, в каком-то плане противоположный мне.

Возможно наши с Барри дороги пересеклись именно для этого — для того, чтобы я изменила свои взгляды на мир. И вправду: Бар (буду иногда так называть) был старше меня на целых шесть лет; повидал даже больше, чем я; да и относился ко всему по иному, более разумно и осознанно.

Если копнуть мой характер, то можно понять одну серьёзную вещь: я люблю неопределённость, фантазии и индивидуальность. Но в моём сравнении с Барри больше всего преобладает неопределённость и всё, что к ней относиться. Я ненавижу ясность, не воспринимаю вещи, которые не несут никакого скрытого смысла и люблю, когда есть неизвестность в чем-то. Какая-нибудь загадка, этакая головоломка, которую следует решить, чтобы получить окончательный ответ.

Я люблю книги, потому что они не всегда несут конкретную мысль — каждый может понять слова по своему. Я не очень-то любила литературу в школе, ведь там я должна была понимать различные произведения, как все. Вот только каждый может увидеть что-то особенное в каком-то предложении и кардинально изменить своё мнение о прочитанном.