Ad Infinitum означает «в бесконечность». Эта небольшая зарисовка писалась на конкурс "Быть может, это любовь...". Назвать ее неформатом для конкурса все же нельзя, неформатом для сайта и его аудитории - определенно. Никогда и подумать не могла, что слог семнадцатилетней девчонки может оказаться тяжелым для людей, которые в силу возраста перечитали немало серьезной, сложной литературы. И я искренне удивлялась отзывам! Так что если вас не пугает насыщенный текст, не страшат множество описаний и особенности моего - моего! - представления, то могу сказать только так: добро пожаловать!
Стук дождя по крыше – прекраснейшая музыка и для уставшего от долгих раздумий ума, и для искушенного слуха. Давление холодных капель заставляет опускаться отягченную Мопассаном и Бальзаком душу, соприкасаться ее с навью и воспарять над крышами с Остин, Золя, Бронте… Дождливое утро – одно из особенных состояний природы, столь прозаично нелепых и прекрасных в своей светлой, не утруждающей грусти.
Средняя школа города Форкс видна была издалека, несмотря на плотную пелену дождя. Крупные капли нещадно лизали облезшую штукатурку, ручьями стекали по прозрачным стеклам – реальность вне здания будто плавилась, но спустя секунду снова взметалась вверх подобно то резвящимся, то затихающим языкам пламени. Картина, уходящая в бесконечность.
Пышные каштановые волосы Изабеллы Свон, обычно свободно спадающие к талии, были собраны деревянной заколкой, даже непритязательный наряд – прямая черная юбка и серый свитерок - не сразу выдавал в ней преподавателя. Хрупкая девушка стояла у окна и наблюдала за плавящимися в дожде елями на опушке леса чуть поодаль от школьной парковки. Она слегка подрагивала от холода и покусывала ноготь мизинца – нелепая привычка! – волнуясь перед первым рабочим днем. Казалось бы, все просто: войди в кабинет, скажи вежливо «здравствуйте, дети, садитесь», займи свое место за преподавательским столом и объясняй любознательным ребятишкам о особенностях восприятия мира Селинджером или художественной ценности произведений Эрнеста Хемингуэя… Но она еще помнила себя в школьные годы – да что там, во многом она еще оставалась той самой девчонкой, что когда-то уже сидела в этом кабинете, а мысли ее занять мог только сладкоголосый Джаспер Уитлок, - и не могла вмиг оказаться на другой стороне баррикад. С тех самых пор на ее запястье тонкой вязью красуется напоминание о тех временах - крохотная черная татуировка - Ad Infinitum.
Изабелла вновь вздрогнула, поймав на себе жгучий взгляд, мимолетом брошенный высоким, как она могла оценить с такого расстояния, мужчиной. Он оставил свою машину под ее окнами. «Наверное, кто-то из преподавателей: для учеников слишком рано», - пронеслось в голове девушки. Развить мысль она не успела, услышав голос за спиной:
– Доброе утро, мисс… Свон, ведь так? – Видимо, суждения ее были не верны. – Меня зовут Майк Ньютон, я буду учиться в вашем классе…
***
Первый рабочий день Изабеллы подходил к концу. Занятия в школе закончились несколько часов назад. Учебники были убраны в застекленный шкаф, доска вымыта, стулья задвинуты, и молодая преподавательница, находясь в некотором возбуждении, вызванном новыми эмоциями, покинула классную комнату. За этот день ей удалось узнать немало нового, начиная с привычек директора и ее любимой собачки, своеобразным талисманом школы, и заканчивая сплетнями о проявившем себя на занятии Майке Ньютоне и некой мисс Стенли. Последнее вызвало только улыбку на губах мисс Свон. Она узнала больше и о коллегах, но сильнее всего ее волновал историк – именно его она видела утром. Каллен. Мистер Каллен – так называли его ученики, кто с восхищением, а кто с недовольством. Изабелле так и не удалось поговорить с ним, но она неизменно весь день ловила на себе его взгляды на переменах и в учительской. И к двум часам дня привыкла и ждала с нетерпением этих, несомненно, льстящих ей знаков внимания.
Прежде чем направиться на парковку, девушке предстояло заглянуть в учительскую, чтобы оставить кое-какие документы. И Изабелла приятно была удивлена, застав в слабо освещенной мягким светом настольной лампы комнате только заинтересовавшего ее мужчину. Он был действительно высок, хорош собой. Седина еще не начала пробиваться на его волосах, но говорящие о возрасте морщинки уже сложились в уголках глаз и губ. Он был старше девушки лет на пятнадцать.
С удивлением мисс Свон совладала быстро и направилась к столу директора.
– Может, вы хотите кофе? – разрезал тишину мягкий баритон мистера Каллена. Девушка развернулась, оказавшись с ним лицом к лицу. Пленяющие глубиной глаза цвета корицы встретились с блестящими изумрудными.
– Не отказалась бы, - откликнулась девушка, подходя ближе, и представилась: - Изабелла Свон, преподаватель языка и литературы. А вы?..
– Эдвард Каллен, историк. Но можно просто Эдвард.
– Можно только мне? – игриво усмехнулась девушка, продолжая сокращать дистанцию.
– Боюсь, я огорчу вас, мисс Свон, но позволяю себя называть по имени даже некоторым ученикам. Можно ли вас звать по имени?
– Белла, просто Белла. Пока только для вас, Эдвард.
Спустя несколько минут кофе был готов. Изабелла сидела на стуле перед маленьким круглым столиком в ожидании угощения. Она была все еще в этой комнате, но мысли ее витали где-то далеко, в историях Ромео и Джульетты, Орфея и Эвридики… И вот две чашки – одна белая, другая с неким шарообразным существом, своей пятнистостью напоминавшим то ли тигра, то ли жирафа, - были поставлены на деревянную столешницу. Эдвард сел рядом, пальцы левой руки отбивали мелкий ритм по крашеному дереву. Неужели он волновался? Но Беллу не занимал смысл действий мужчины: она не могла оторвать взгляд от этих рук, длинных пальцев, двигавшихся с невыносимой грациозностью, скрытой силой пленявших чувства. Невероятно сложно было отказать себе в желании прикоснуться, которому было подчинено все существо юной мисс Свон.
– И как вам первый день? Работа не показалось слишком сложной или тоскливой? – задал общий вопрос Эдвард, и Белла тут же откликнулась:
– О нет, нисколько, ученики хорошие, пусть и со своими особенностями, - она нехотя улыбнулась, - мне нравится рассказывать то, что я знаю, ведь и ученики могут поведать что-нибудь новое и интересное мне. Каждый из них обладает уникальным чувством восприятия окружающего мира и может открыть новое в самых обыденных вещах… - речь Изабеллы становилась все более неуверенной, голос стихал, и она, все больше нервничая под внимательным взором зеленых глаз, крутила в руках кружку с дымящимся напитком.
– Каждый из них чувствует, Белла, и это видеть приятнее всего на свете. Не обремененные пока мирскими заботами сердца, добрые и злые – какие есть, - подхватил мужчина и всем телом развернулся к Белле. – Что вас волнует весь день? Вы подскакиваете на месте и ведете себя уверенно, вдруг сбиваетесь или начинаете смущаться. Что вас тревожит?
Он был близко к ней, теплое дыхание ласкало девичье ухо. В неярком свете раскрасневшиеся щечки Изабеллы были едва заметны. Она уверенно опустила чашку на столешницу и вдохнула глубоко.