Отпустив женщину, он легким, небрежным, но уверенным жестом проводит рукой по своим волосам цвета воронова крыла и начинает идти мне навстречу. Я стою, застыв будто статуя. Он наклоняется, чтобы поднять телефон, о котором я успела забыть, и подает его мне. Левый уголок его рта приподнимается в дерзкой полуулыбке.

— Похоже, у судьбы зловещее чувство юмора.

— Благодарю, — отвечаю я холодно и, пока мы глядим друг на друга, пытаюсь не показать, что во мне бурлит хаос. Стараясь не прикасаться к нему, я забираю свой телефон. — И да, похоже на то.

Он смотрит на меня таким взглядом… словно уже раздевает меня.

— Я думал, что никогда больше вас не увижу, — говорит он негромко, слова — точно ласка.

— Себастьен… mon amour, — произносит красивая женщина, перетягивая его внимание на себя.

Открывается лифт. Благодарная ему за кратковременное спасение, я захожу внутрь и, сложив руки, начинаю разглядывать кнопки — так внимательно, словно они самая интересная вещь на земле. Когда ко мне присоединяется пара, я делаю вид, будто их нет, но на самом деле остро ощущаю его, его движения, его запах — он словно лес зимой. Чистый, свежий, древесный.

На своем этаже я выхожу. Стараюсь идти как можно спокойнее, хоть и чувствую себя так, словно за мной гонится стая волков. Я пытаюсь не оглянуться, но остановить себя и не бросить еще один взгляд на него — самого большого и грозного волка — не могу. Это оказывается ошибкой. Потому что он тоже смотрит мне вслед — таким взглядом, словно готов съесть меня на обед. Он беззастенчиво смотрит мне прямо в лицо. Соблазняя меня. Приглашая. Напоминая о том, что между нами произошло.

— Еще увидимся, соседка, — обещает мне он. С коварной улыбкой он берет свою женщину за руку, прикладывается к ее открытой ладони губами, и отдача от поцелуя пробирает меня до самого естества.

Словно трусихе, мне хочется отвернуться, но показывать, как глубоко он проник мне под кожу, я не хочу.

— И не рассчитывайте. — Я вздергиваю подбородок и удерживаю его взгляд до тех пор, пока между нами не закрывается лифт.

***

В тот же день…

Внутренне онемев, я смотрю на кремовую плитку перед собой.

— Значит, ты не приедешь? — спрашиваю я тупо и, покрепче сжав телефон, выключаю плиту. Мясной соус — любимый соус Уильяма, — булькающий в большой железной кастрюле, забыт. — Что случилось? — Внезапно почувствовав тошноту от запаха помидоров и орегано, я выхожу в коридор.

— Милая, я нужен Ларри в Нью-Йорке. С этой сделкой столько денег стоит на кону.

— А как же твои встречи в Париже?

— Их перенесли на потом.

Мне следовало понять, чем все закончится, еще два дня назад, когда Уильям — из-за какого-то «перенесенного в последний момент совещания» — сказал мне лететь в Париж без него. Но все шло замечательно, и я решила поверить. Я думала, что мы начали с новой страницы. Что Уильям заслуживает доверия — раз уж он пытается наладить нашу семейную жизнь.

Едва ступив в роскошно декорированную квартиру, я бросила все силы на то, чтобы навести в ней домашний уют. Я немного умею, но составить красивый букет и забить холодильник могу, вот я и занимала себя, считая часы до момента, когда наконец-то приедет Уильям. Когда все станет, как надо. А если внутренний голос и нашептывал мне, что что-то не так, то я его игнорировала. Мы начали новую жизнь. И в ней не было места для моих былых страхов и паранойи.

— Конечно, я и сам очень расстроен, — говорит он, притворяясь, что огорчен. Я практически вижу, как он сидит в кожаном кресле у себя в кабинете и проводит пальцами по волосам. — Но у меня связаны руки. Я нужен здесь.

Я делаю долгий вдох и закрываю глаза, осознав, что сражаюсь в заранее проигранной битве.

— Нет смысла это мусолить. Суть в том, что я здесь, а ты там. И уже не приедешь.

— Вэл…

— Не надо, — говорю я чересчур резко. Перестав сжимать телефон, я зло стираю с лица слезу. Потом, взяв свои дурацкие эмоции под контроль, прибавляю: — Вот, что я сделаю, — останусь здесь.

— Ты не вернешься домой?

— Нет. Не вернусь. — Я всасываю в легкие воздух, набираясь сил, чтобы выстоять против него. — Мне надо побыть в одиночестве. И о многом подумать. Что у меня вряд ли получится рядом с тобой. — Потому что рядом с тобой я превращаюсь в круглую дуру. Ты будешь продолжать кормить меня ложью, а я, словно голодающая, буду продолжать жадно глотать ее.

— Твою мать, Вэл, о многом — это о чем?

Я выдыхаю и иду в ванную за салфеткой, чтобы высморкать нос.

— Ты правда не знаешь?

Он очень долго молчит и этим молчанием словно ставит оглушительную финальную точку.

Внезапно на меня наваливается усталость. Я сажусь на холодный пол ванной и прислоняюсь к стене. Да, возможно, я реагирую слишком бурно. Это всего лишь поездка, разве не так? Но я злюсь на себя за то, что опять поддалась на его лживые обещания, и, кроме своего слабого сердца, мне некого в этом винить.