Проректорша вещает, и я только сейчас слышу, о чём:

– …бум! Ажиотаж! Все бегут записываться на ваш курс!

О, кажется, слухи – лучшая реклама. Или народ потянулся за лидером, в данном случае – за Марикой? Как бы там ни было…

– …Здорово же!

Мне и впрямь хочется прыгать и хлопать в ладоши. По-моему, я выбрала верную стратегию, а значит, и победа не за горами.

Злобинда тоже полна энтузиазма:

– Не то слово! Я впервые за столько лет вижу у этих ленивцев желание получать знания. Пусть даже по столь бесполезному предмету, как ваш.

Совсем без шпильки – была бы уже не Злобинда.

– Нынешнее поколение совершенно обленилось, – продолжает она, одной рукой всё ещё придерживая меня под локоть, другой – жестикулируя в такт своим словам. – После того, как магонет к волшебным зеркалам подключили, школяры совсем учиться перестали. В библиотеке почти не появляются! И это притом, что у нас барьер и сеть плохо ловит. Представляю, что в других вузах творится!

Не стала расстраивать её тем, что всё обучение фей занимает примерно двадцать-тридцать минут. Пока фея-наставница, положив руку на голову новорождённой неофитке, не перельёт в ту свои знания. Но тёмным, безусловно, нужно учиться. Светлая магия – природная, естественная. Она пульсирует в жилах, срывается с кончиков пальцев. Тёмные же обращают природу против своей же сути, и им следует постараться, чтобы заставить магию убивать, причинить боль, наносить вред.

Поэтому, в общем и целом, я соглашаюсь со Злобиндой. Но мне необходимо прояснить один вопрос:

– А может ли посещать занятия не студент академии?

Злобинда тормозит, и я резко ударяюсь в её прямую спину – тащилась сзади, не рассчитала скорость.

Она вскидывает идеально выщипанные брови, складывает руки на груди и фыркает.

– Эта белка и до вас добралась! Ей и так разрешено здесь находиться из милости. Мыслимое ли дело – зверь лесной среди благородных колдунов и колдуний?! У неё ни документов нет, ничего. Нелегалка, а туда же!

Ну да, Злобинда не была бы собой, если бы не злобствовала.

А такое спускать нельзя.

Поэтому меряю её взглядом и цежу:

– Да вы просто завидуете!

Она прямо-таки зеленеет от гнева, как её, вернее – наш общий, начальник:

– Я! Да я! Да она!..

– Не трудитесь, – поднимаю руку. – Вы до этого предоставили мне полную свободу. И не включили мой факультатив в основной учебный план. Так что, я тут тоже почти нелегалка. Значит, и в ученики себе могу брать, кого захочу: хоть белку, хоть крысу говорящую…

Эх, не зря бытует мнение, что некоторых не стоит поминать всуе: при слове «крыса», в нашу беседу самым бесцеремонным образом вклинивается Галет в своём зверином обличье и дико вопит:

– Горим! Спасайся, кто может!

И в коридор, где стоим мы со Злобиндой, вползает едкий зеленоватый дым…

…Из дыма выходит такая страхолюдина, что явись ночью – подушкой не отмахнёшься. Неповоротлив, голова – усечённым конусом, а вместо лица – стекло. Идёт, переваливается с ноги на ногу, что-то бурчит, окутанный зловещим маревом…

Почему Злобинда не реагирует?

Давно бы ударила заклинанием. Чудовище же устремляется прямо на нас!

Но проректорша спокойна и даже подзывает монстра поближе.

– Вон он, Грегори, – она указывает на крыса, который с дрожанием жмётся к моей ноге. – Ату его, ату! – и ко мне – вежливо, воркующе: – Не бойтесь, это наш студент. Я попросила его провести дезинфекцию, когда увидела этого мерзкого грызуна, – Галет щерится, беспомощно и жалко, – сама создала этот дым. Нам с вами он безвреден, а вот кое-кому…

Не отвечаю, просто провожу над Галетом волшебной палочкой, и тот обретает свой суетливый, но всё же человеческий вид.

Вовремя, потому что тут же закашливается и хватается за горло – чуть не задохнулся.

Глаза Злобинды округляются.

– Заколдованный?

– А вы, колдунья такого уровня, и не разглядели?

Добавляю в голос яда, а руки упираю в бока. Галет гордо выпячивается и хмыкает. Ишь, крысёныш, как воспрянул.

Грегори в своём нелепом костюме и с разбрызгивателем недоуменно смотрит на нас через стекло.

И тут я соображаю, что подкалываю проректора на глазах у студента. Нехорошо.

Командую Грегори:

– Шагом марш, – и он действительно марширует, хотя в его положении это не очень удобно. Посылаю вслед заклинание забвения. Кое-что лучше не помнить.

Злобинда, к моему удивлению, смотрит на меня с благодарностью, хотя я только что применила заклинание вмешательства к студенту.

Потом подходит к Галету вплотную, ровная, как палка, возвышающаяся над королевским величеством едва ли не на голову. Она крутит его, трогает, осматривает, даже обнюхивает.