По совету Пелея, герои быстро поплыли из устья реки, прежде чем оставшиеся колхидяне могли уяснить себе положение. Когда эти последние увидели, что произошло, то вначале решили было преследовать врагов, но Юнона запугала их молниями. И так как они боялись вернуться домой из-за гнева царя, потерявшего и сына и дочь, то они остались на острове Дианы у устья Истра и поселились здесь навсегда.

А. Леман. Калипсо. 1869

Мимо многих берегов и островов проплыли аргонавты, проплыли также мимо острова, на котором жила дочь Атланта, царица Калипсо. Им уже рисовались вдали самые высокие вершины родного материка, когда Юнона, боявшаяся планов разгневанного Юпитера, подняла против них бурю, погнавшую корабль к негостеприимным берегам острова Электриса. В это время вдруг заговорившая доска, которую Минерва вставила в киль корабля, и ужас охватил слушателей.

«Вы не избегнете гнева Юпитера и блужданий по морю, – гулко раздавалось в доске, – прежде чем богиня-волшебница не смоет греха ужасного убийства Абсирта. Пусть Кастор и Поллукс помолятся богам, чтобы они вам открыли путь по морю и вы могли найти дочь бога солнца и Персы, Цирцею». Так говорила в сумерки деревянная доска корабля Арго. Холодный ужас охватил героев, когда они неожиданно услышали такие страшные предсказания. Только близнецы Кастор и Поллукс вскочили на ноги и нашли в себе мужество обратиться к бессмертным богам с мольбою о помощи. Корабль в это время несся дальше до внутренней бухты Эридана, где некогда упал в пучину сгоревший на своей солнечной колеснице Фаэтон. И до сих пор еще извергает он дым и кипящую воду из раны, и ни один корабль не может проплыть на легких парусах через эту пучину и попадает в горячий водоворот. Кругом на берегу вздыхают под дуновениями ветра превращенные в тополи сестры Фаэтона, Гелиады, и роняют на землю прозрачные янтарные слезы, которые сушит солнце и поток уносит в Эридан. Аргонавтов выручил из опасности их крепкий корабль, но у них пропала всякая охота к еде и питью: днем их душил невыносимый запах, поднимавшийся из вод Эридана от дымящегося Фаэтона, а ночью до них отчетливо доносились стоны Гелиад и шум падавших в море янтарных слез. Вдоль берегов Эридана они подплыли к устью Роны. Они собирались поехать по этой реке и не выбрались бы оттуда живыми, но на подводном камне вдруг появилась Юнона и страшным голосом богини предупредила их. Она заволокла корабль защитным черным облаком, и герои в течение многих дней и ночей плыли мимо кельтских племен, пока не увидели, наконец, тирренского берега и вскоре не прибыли благополучно в гавань острова Цирцеи.

Статуя богини Юноны «Большого каскада» в Петергофе

Д. Досси. Цирцея. 1514–1516

Они нашли богиню-волшебницу, когда она с берега мыла в волнах свою голову. Ей снился сон, будто ее покои и весь дом залиты кровью и пламя пожирает все волшебные зелья, которыми она зачаровывала чужестранцев, а она сама черпает пригоршнями кровь и тушит огонь. Этот страшный сон поднял ее на заре с постели и погнал на берег моря. Здесь она стала обмывать свое платье и волосы, словно они были обрызганы кровью. Огромные чудовища, не похожие на других животных, пестревшие разнообразными членами своего тела, целым стадом следовали за ней, как скот за пастухом. Невыразимый ужас охватил героев, так как им стоило только посмотреть на лицо Цирцеи, чтобы убедиться, что она сестра грозного Ээта. Освободившись от страшных образов ночи, богиня быстро повернулась, поманила животных и приласкала их, как собак.

Терракотовая сирена. Лемнос. VII–VI в. до н. э.

Ясон приказал товарищам остаться на корабле, сам же соскочил на берег, увлекая за собой Медею против ее воли по направлению к дворцу Цирцеи. Богиня не знала, чего хотели от нее чужеземцы. Она предложила им сесть на прекрасные скамьи, но те тихо и печально заняли места у очага. Медея закрыла лицо руками, а Ясон воткнул в землю меч, которым он убил Абсирта и, опираясь подбородком на рукоятку, не поднимал глаз к верху. Тогда Цирцея догадалась, что перед нею несчастные изгнанники, ищущие защиты и жаждущие искупления убийства. Она боялась Юпитера, защитника просителей, и принесла требуемую жертву, заклав только что ощенившуюся суку, и стала призывать к милосердию Юпитера. Ее служанки наяды несли искупительные жертвы из дворца в море, сама же она встала у очага и сожгла жертвенные хлебы, сопровождая это торжественными молитвами, чтобы укротить гнев Фурий и добиться прощения отца богов для запятнанных преступлением просителей. Окончив священный обряд, она усадила чужестранцев на роскошные скамьи и сама села напротив. Затем стала расспрашивать у них об их намерениях и путешествии, откуда они приехали, зачем пристали к этому берегу и почему ищут у нее защиты: ее кровавый сон снова встал в ее памяти. Когда девушка подняла свою голову и посмотрела ей в лицо, то ее поразили ее глаза: Медея, как и сама Цирцея, происходила от бога солнца, а у потомков этого бога были лучистые, сверкавшие золотом глаза. Тогда богиня захотела услышать родную речь беглецов, и царевна начала рассказывать на колхидском языке все, что случилось с Ээтом, с героями и с нею самой. Она сказала всю правду, только не хотела признаться в убийстве брата Абсирта. Но ничто не скрылось от богини-волшебницы. Однако она сжалилась над своей племянницей и сказала: «Бедная! Ты бесчестно бежала, свершив ужасное преступление. Отец твой, наверное, приедет в Грецию, чтобы отомстить тебе за убийство своего сына. От меня же ты никакого зла не увидишь, потому что ты моя родственница и ищешь у меня защиты. Только помощи у меня не проси. Уходи вместе с этим чужестранцем. Я не могу одобрить ни твоих планов, ни позорного бегства». Невыразимые страдания заполонили душу девушки при этих словах: она накинула на свою голову покрывало и горько заплакала. Герой взял ее за руку и увел из замка Цирцеи.

А. Аппиани. Туалет Юноны. 1811

М. Провенцале. Орфей. 1618

Юнона сжалилась над несчастными. Она отправила свою посланницу Ириду по пестрой тропинке радуги к морской богине Фетиде, призвала ее к себе и поручила ей защиту корабля героев. Тотчас же по прибытии Ясона и Медеи на корабль поднялись нежные зефиры. Бодро герои подняли паруса. При тихом ветре корабль поплыл дальше, и вскоре попался красивый цветущий остров, местопребывание коварных сирен, которые заманивали своим пеньем моряков и убивали их. Полуптицы, полудевы, они всегда сидели на вахте, и ни один чужестранец, плывший мимо, не мог избежать их. И теперь они запели прекрасные песни аргонавтам, которые уже готовы были пристать к берегу, но фракийский певец Орфей поднялся со своего места и могучей рукою ударил по струнам божественной арфы, заглушая голоса сирен. В то же время в спину аргонавтов подул посланный богами шумный зефир, и пение чудесных дев замерло вдали. Только один из товарищей, сын Телеона, Бутес, не мог устоять против звучного голоса сирен, выскочил из-за весел в море и поплыл навстречу чарующим звукам. Он погиб, если бы его не увидела владычица горы Эрикса в Сицилии, Венера. Она вырвала его из морской пучины и бросила на уступы гор этого острова, где он с тех пор остался жить. Аргонавты оплакивали его как погибшего и продолжали свое плавание навстречу новым опасностям. Они приехали к узкому морскому проливу, где с одной стороны угрожала из-под воды острая скала Сциллы, а с другой – втягивал воды в бездну водоворот Харибды, готовый проглотить их корабль. В то же время пучина выбрасывала сорвавшиеся со дна скалы, где некогда стояла огненная кузница Вулкана; теперь же она наполняла только воздух черным густым дымом. Повсюду встречали их здесь дочери Перея, морские нимфы. На корме корабля сидела сама царица Фетида и управляла рулем. Все они, как призраки, окружили со всех сторон корабль, и когда ему грозила опасность от приближающейся скалы, то нимфы толкали его, одна к другой, как девушки, играющие в мяч. Судно то поднималось на волнах к облакам, то падало в пропасть. С вершины скалы с молотом на плече следил за этим зрелищем Вулкан, а со звездного неба глядела вниз жена Юпитера Юнона, но у нее закружилась голова, и она схватила за руку Минерву. Наконец, аргонавты благополучно избегли всех опасностей и поплыли дальше в открытом море, пока не прибыли к острову, где жили добрые феакийцы и их благочестивый царь Алкиной.

Сцилла. Краснофигурная роспись на кратере. 450–425 гг. до н. э.

Герои здесь были приняты очень гостеприимно и чувствовали себя очень хорошо, как вдруг на берегу появилось страшное войско колхидян, которые другим путем приплыли к острову. Они потребовали царскую дочь Медею, чтобы отвезти ее назад в отчий дом, и угрожали, в случае отказа, теперь же уничтожить греков в бою или когда сам Ээт прибудет с более многочисленным войском. Они уже готовы были начать битву, но добрый царь Алкиной удержал их, а Медея обняла колени его супруги Ареты и сказала: «Царица, я умоляю тебя, не дай меня увезти к отцу. И ты принадлежишь к человеческому роду, которого легкомысленные ошибки влекут к несчастью. Так и у меня затмился разум. Но не легкомыслие, а невероятный страх побудил меня бежать с этим человеком. Девушкой везет он меня на свою родину. Поэтому сжалься надо мной, и пусть боги даруют тебе долгую жизнь и детей, а твоему народу бессмертную славу». Она падала в ноги каждому из героев с мольбою о спасении, и все одобряли ее, потрясая копьями, вытаскивая из ножен свои мечи и обещая постоять за нее, если б даже Алкиной согласился на выдачу.

Скульптура Ареты в Эфесе

Ночью царь с царицей совещались о судьбе колхидской девушки. Арета просила за нее и рассказала царю, что знаменитый герой Ясон хочет сделать ее законной женой. Алкиной был кроткий муж, и он стал еще благосклоннее к царевне, когда услышал это. «Я охотно прогнал бы колхидян ради царевны и героев, – ответил он супруге, – но я боюсь нарушить право гостеприимства Юпитера. Неблагоразумно также раздражать могущественного царя Ээта, потому что он и сам может предпринять поход против Греции, хотя он и далеко живет. Поэтому выслушай решение, которое я принял. Если царевна еще свободная девушка, то ее нужно вернуть отцу; если же она стала женой героя, то я не отниму ее у мужа, который имеет на нее больше прав, чем отец». Арета перепугалась, услышав решение царя. Еще ночью она отправила герольда к Ясону, чтобы посоветовать ему повенчаться с Медеею на рассвете. Герои, которым Ясон сообщил о предложении, были очень довольны, и в священном гроте при пении Орфея девушка была торжественно объявлена женой Ясона.

Юпитер с двумя орлами. Гравюра

Не успели утренние лучи солнца осветить берега острова и покрытые еще туманом поля, как все феакийцы высыпали на улицы города, а на другом конце острова уже также в полном вооружении разместились колхидяне. Алкиной вышел из своего дворца с золотым скипетром в руке, чтобы судить девушку. За ним следовали толпой благороднейшие фракийцы. Собрались и женщины, чтобы полюбоваться на греческих красавцев, пришли также поселяне из деревни, так как Юнона далеко разнесла молву о суде. Все уже столпились перед городскими стенами, и высоко к небу поднимался дым от жертвоприношений. Давно уже герои ждали приговора. Когда царь, наконец, сел на трон, выступил вперед Ясон и под клятвой заявил, что царская дочь Медея его законная супруга. Выслушав это заявление и свидетельские показания о венчании, Алкиной торжественно поклялся, что не выдаст Медею и будет защищать гостей. Напрасно протестовали колхидяне. Царь предложил им на выбор: или остаться мирными гостями в стране, или же удалиться со своими кораблями из гавани. Боясь гнева царя, колхидяне не решились вернуться на родину без царской дочери и поселились на острове. Только на седьмой день Алкиной отпустил, наконец, аргонавтов с богатыми подарками, и они продолжали свое плавание.