В этой записи мистер Барли описывает криминальные действия между двумя фрагментами неинкриминирующего текста: «13-й урок вождения Мэри» и «Отправил по почте все документы». Казалось бы, подобное положение инкриминирующего текста опровергает заявление мистера Барли о привнесении инкриминирующего текста в существующие записи: здесь он вставляет инкриминирующий текст между двумя безобидными фрагментами. Это означает, что одна из записей «первоначального» дневника – если таковой существовал – была отредактирована; это не просто добавление новой записи. Более того, любопытно, что он начинает описание ночных похождений с отрицательного «Сегодня без шин». Поскольку заявленной целью написания инкриминирующих записей было самообвинение, то нет никакого смысла начинать с отрицания. Я скорее предполагаю, что он начинает с отрицания, потому что это отрицательное утверждение является истинным, и что в этой записи мистер Барли попросту говорит правду.

Кроме того, слова «Решил больше не прогуливаться ночью» также позволяют сделать вывод о времени написания текста. Во-первых, они указывают на возможную связь словосочетания «прогуливаться ночью» с криминальными действиями или, по меньшей мере, с намерением совершить криминальное действие (хотя не каждое криминальное действие, описанное в дневнике, сопровождается словосочетанием «прогуливаться ночью»). Во-вторых, утверждение о решении «больше не прогуливаться ночью», подобно высказыванию «сегодня без шин», является отрицанием: оно описывает намерение не делать что-то. Опять же, если инкриминирующие записи являлись самообвиняющими, то у мистера Барли не было причин отрицать намерение совершить преступление. Поскольку мы часто находим фразу «прогулялся ночью» в неинкриминирующих в остальном записях, я полагаю, что нет причин верить, будто записи, содержащие слова «прогулялся ночью», были написаны позже, чем неинкриминирующие записи.

В результате анализа мне не удалось найти в записях дневника за 2003 год никаких подтверждений того, что мистер Барли описывал события в порядке, отличающемся от хронологического. Отсюда я заключил, что его утверждение о добавлении инкриминирующего материала задним числом ничем не подкрепляется. По этой причине вряд ли можно поверить утверждению о существовании более ранних версий дневников, уничтоженных мистером Барли. По всей видимости, мистер Барли, вопреки его заверениям, писал дневники последовательно, ничего не добавляя в них позже.

В конце концов мистер Барли «исповедался» и признался в тридцати пяти случаях прокалывания шин и девятнадцати поджогах, а также других разнообразных преступлениях, таких как обливание фургона малярной краской. Королевский суд Линкольна без промедления признал его виновным, но на данный момент исполнение приговора приостановлено в связи с заявлениями мистера Барли о том, что он болен, поэтому-то я и не стал называть здесь его настоящего имени.

Представьте себе, что вам около 17 лет и что некто угрожает вам бейсбольной битой. Если этого покажется мало, то представьте себе, что вы еще и слепы. Однажды утром у вас звонит мобильный телефон. Вы отвечаете и слышите, как голос на другом конце говорит: «У меня есть бейсбольная бита для твоих коленных чашечек».

Подоплека этого случая была такова: двое юношей, учащихся школы для слепых на юге Англии, поспорили из-за девушки.

Мальчики обменялись резкими словами, оба были друг на друга очень злы. Школа сделала все возможное для того, чтобы решить проблему, но ничего не получилось, и в итоге один из мальчиков перевелся в другую школу. Тот, что остался, получил угрожающий звонок. Он полагал, что голос принадлежал отцу другого мальчика. Была вызвана полиция и проведен допрос подозреваемого.

Юноша, подавший жалобу, сохранил присутствие духа, достаточное для того, чтобы записать разговор на диктофон. Ранее он уже получал анонимные звонки и был почти готов к этому. Способность поступить так, будучи слепым, говорит не только о находчивости, но и о самообладании, незаурядном для человека, которому угрожают.

Звонок был сделан с мобильного телефона, номер которого не определился. Обеспечить неопределяемость номера мобильного телефона в Соединенном Королевстве достаточно просто. Хотя в некоторых странах это невозможно. Так как записан был звонок с мобильного на мобильный, качество звучания было, вероятно, хуже, чем если бы звонок был произведен со стационарного телефона. Задание, полученное мной от местной полиции [9] , было нехитрым: выяснить, был ли анонимный звонок совершен подозреваемым.

Читателю может быть интересно, как расследуются подобные дела. Голосовую идентификацию можно разбить на несколько этапов:

• Во-первых, совпадает ли на двух образцах записей диалект или акцент?

• Во-вторых, принадлежат ли оба голоса на записях к одному типу?

• В-третьих, сходно ли произношение конкретных звуков речи (так называемых «фонем») у известного и идентифицируемого голосов?

Что касается первого пункта, то речь на обеих записях принадлежала к одному и тому же диалекту, характерному для северо-западного Уэльса. Одной из черт этого диалекта является своеобразное произношение звука [k]. Похожим образом некоторые шотландцы произносят последний звук в слове loch – «озеро» [10] . Этот звук произносится корнем языка и мягким нёбом и называется велярным (от латинского velum – «мягкое нёбо»). Этот звук встречался в словах kneecaps, college («коленные чашечки», «колледж»), а также в слове got («получил, имею»). Звук [g] в got похож на [k], только при его произнесении голосовые связки вибрируют, а при произнесении [k] этого не происходит – можете проверить сами и убедиться в этом. Вы услышите, что, за исключением работы голосовых связок, это один и тот же звук. Говоря на допросе о своем сыне, подозреваемый сказал: He doesn’t know whether he’s coming or going [«Он совершенно не знает, что ему делать»]. В обоих словах звуки [g] и [k] были произнесены велярно. И даже притом, что велярные [k] и [g] являются для данного говорящего диалектными, конкретно в его случае они были особенно сильны, на мой взгляд, гораздо более сильными, чем обычно. Это показалось мне отличительной чертой его речи.

Еще одной интересной чертой голоса этого человека было произнесение слов вроде speak («говорить»). В какой-то момент телефонного разговора он подначивает слепого юношу, говоря: Speak to me («Говори со мной»). При этом слово speak он произносил как sbeak. Прислушавшись к слову kneecaps («коленные чашечки»), я заметил похожее произношение: kneecabs. В ходе полицейского допроса подозреваемый, вновь говоря о том времени, когда его сын и пострадавший юноша были в натянутых отношениях, произнес over a period of years («на протяжении лет»). Здесь слово period звучало почти как beriod.