К обеду следующего дня мы прибыли на место. Моя тетрадка была основательно исписана текстами песенок, а голова пухла от множества мелодий, но я была безмерно признательна кузнецу.

– Спасибо, дядька Жух, – поблагодарила я, спрыгнув с телеги, когда мы въехали во двор постоялого двора неподалеку от городских ворот.

– Ну бывай, Рэм, – добродушно потрепал он меня по голове. – Пусть хранит тебя Неумолимая. Пока не стемнело, загляни в центре города в трактиры поприличнее и попросись, чтобы пустили вечером выступить. Вид у тебя порядочный, так что не должны отказать. И покупай себе новый струмент.

Я не стала его исправлять, а вот то, что мне позарез нужно купить инструмент, тут кузнец прав. И, пожалуй, имеет смысл сделать это до того, как я начну просить трактирщиков пустить меня выступить в их заведениях. С чего-то нужно начинать новую жизнь.

В этом городе я ни разу не бывала, а потому найти лавку, торгующую инструментами, удалось лишь через пару часов. Там долго осматривалась, приценивалась… Приобретать дорогую гитару – неразумно. Во-первых, не стоит вводить в искушение лихих людей, во-вторых, ну откуда у малолетнего странствующего сироты деньги на дорогой инструмент?

А потому, приняв решение, я попросила хозяина лавки подобрать мне гитару дешевую, неприметную, безо всяких украшений, позолоты или инкрустации. Главное, чтобы играла чисто.

– Новых таких нет, – спокойно ответил мне худощавый мужчина средних лет, оценив мой вид и платежеспособность.

– А не новых? – правильно поняла я его слова. – Мне ведь главное, чтобы играть на ней можно было.

Прикинув что-то, он вышел в подсобное помещение и вернулся с двумя гитарами. Одна явно новее и приличнее на вид, вторая – старенькая, поцарапанная.

– Выбирай, – насмешливо хмыкнув, выложил их передо мной хозяин лавки.

– А цена? – не торопясь приступать к осмотру, поинтересовалась я.

Как и следовало ожидать, та, что была поцарапанной, стоила дешевле и мне вполне по карману. Ну, то есть не мне, а мальчишке-менестрелю.

Проверив обе, я с удивлением поняла, что, несмотря на неказистый вид, именно обшарпанная звучит чище. Только струны заменить, да и то не сразу, еще и эти послужат какое-то время. Разумеется, именно эту гитару я и взяла, отсчитав нужное количество монеток.

Вот теперь нужно искать место и для выступления, и для ночлега.

С этим оказалось не так-то просто. Из четырех трактиров меня выгнали, даже не пожелав разговаривать. В пятом выслушали, выступить позволили, а вот кормить и предоставить хотя бы угол для ночлега отказались. Мол, что заплатят мне посетители, если им понравится, то и мое.

И лишь когда я отошла подальше от центра города, в шестом по счету месте, мне повезло. Этим трактиром владела крупная, мужиковатого вида женщина, с замашками бывалого гвардейца. Она меня не только выслушала, но и согласилась допустить к посетителям. Не иначе – пожалела усталого ребенка.

– Спать можешь в чулане под лестницей, там всё равно кроме хлама ничего нет. Наверх – не подниматься, там комнаты сдаются. Напьешься – выгоню взашей.

– Да я вообще не пью!

– Выступать весь вечер, до последнего посетителя. Хочешь – брякай на этой своей развалюхе, – кивнула она на гитару, – хочешь – пой, хочешь – сказания сказывай. Что заработаешь, всё твое. Хоть монеты, хоть угощение.

– А вам что с меня причитается, госпожа Муна? – деловито уточнила я и улыбнулась. Мне же нужно располагать к себе людей, я помню.

– А мне с тебя причитается то, что людям должно прийтись по душе твое выступление, чтобы захотели посидеть подольше, заказать побольше. Да еще и на следующий день пришли тебя послушать. Понял? А если и мне понравится, как ты себя покажешь, то кормить буду и позволю неделю отработать тут.

– По рукам!

Женщина, нахмурившись, оглядела меня и выдала:

– Не так быстро. Чтобы до вечера привел себя в порядок. Общественная баня на соседней улице есть. Иди помойся, а то от тебя воняет. Да и одежду смени, если есть запасная. А нет – так эту почисть. У меня приличное заведение.

Я сжала зубы, чтобы не сказать в ответ резкость, уж больно оскорбительно звучали ее слова. Но сдержалась, признавая ее правоту. После скитаний по лесу, ночевок в ужасных условиях и умываний из ручьев… Права она, хоть и грустно мне это.

– Не успел, госпожа Муна. Только пару часов как приехал, – извиняясь за свой плачевный вид, повинилась я.

Она кивнула, махнула рукой в сторону выхода и отправилась на кухню, дав понять, что разговор окончен.

На соседней улице, как и сказала трактирщица, действительно обнаружилась общественная баня. Причем, учитывая расположение, вполне приличная. Понятно, что дворяне и зажиточные купцы ею не пользовались, но и бродяг и всякого сброда не было. Как понимаю, основная публика – торговцы, мастера и прочий простой, но честный люд. То, что нужно в моих условиях.