– Может, покричать его?
– предложил Сунохара, тут же сложил руки рупором и прокричал в них:

– Юсуке Ёсино!

Мы с Рё переглянулись, я пожал плечами и тоже начал кричать. Она присоединилась, но в наших воплях её робких попыток почти не было слышно.

Как ни странно, но это сработало: через пять минут наших воплей Юсуке показался на улице, всё ещё в рабочей одежде, и хмуро посмотрел на нашу троицу.

– И что это вы тут делаете?
– поинтересовался он. Сунохара посмотрел на него вытаращенными глазами.

– Он. Ну точно, он. Ёсино-сан, я ваш преданный фанат!
– завопил он. Это известие ожидаемо не обрадовало Юсуке, который лишь расстроено вздохнул.

– Я не понимаю, о чём ты.
– он посмотрел на меня, затем на Рё, зато вновь на меня уже более добродушно.
– А вы тут зачем?

– Мы начинающие музыканты.
– вмешался Сунохара.
– Хотим создать свою группу и чтобы вы нас научили, Ёсино-сан. Вот, у меня даже гитара есть.
– и он с гордостью продемонстрировал её. Юсуке взглянул на гитару, на него и вновь нахмурился.

– Покажи руки.
– неожиданно сказал он.

– А?
– не понял Сунохара. Тогда Юсуке шагнул вперед, схватил его правую руку и безо всяких усилий вытянул её, всмотревшись в ладонь.

– Никакой ты не музыкант.
– тут же сказал он, отпуская руку.
– У любого гитариста первым делом появляются мозоли, а у тебя их нет.

– Ну, я вообще ещё только начинающий.
– попробовал выкрутиться Сунохара.
– И хочу с самого начала учиться под вашим руководством. И они хотят!
– ткнул он в нас.

– Вот как?
– Юсуке скептически оглядел меня и Рё.
– И на чём вы играете?

– Оказаки на барабанах, это самое лёгкое!
– Сунохара вновь сунулся.
– А Фудзибаяши поёт. То есть ещё не умеет, но будет. Или там фонограмму пустим, делов-то!

– Фонограмму?
– Юсуке посмотрел на него.
– Самое лёгкое? Прости, парень, но ты не музыкант и никогда им не будешь. Нельзя заниматься музыкой, думая, что это очень легко, иначе сдашься после первой же попытки. Игра на гитаре - это содранная кожа, боль и кровь, которые ты должен преодолеть для того, чтобы нести людям свою музыку, свои мысли, своё я. Ты должен жить музыкой, думать о ней, быть готовым отказаться от самого дорогого ради неё, если хочешь быть настоящим музыкантом. Готов ли ты к этому? Сможешь ли так жить?

Судя по лицу Сунохары, ответ был отрицательным. Юсуке несколько разочарованно отвернулся от него и вновь обратился к нам.

– Вы ведь оба тоже не музыканты, да?

Я мотнул головой.

– Дай гитару.
– неожиданно потребовал Юсуке у Сунохары. Тот всё ещё пребывал в ступоре, но послушно протянул её, и рабочий тщательно осмотрел её.

– Найди того, кто больше подходит, и отдай гитару ему.
– наконец сказал он.
– Это хороший инструмент, и он ещё может достойно послужить своему предназначению.

Сунохара лишь кивнул.

– А...
– он наконец подал голос.
– Можно автограф?

– Я не раздаю автографы.
– отрезал Юсуке, и Сунохара окончательно сник. Он принял гитару обратно и уныло поплёлся в сторону общежития.

– Оказаки, да?
– обратился Юсуке ко мне.
– Это ведь твоя девушка?

– Да.
– ответил я.

– Береги её.
– серьёзно сказал он.
– Любовь - вот что поддерживает нас и позволяет жить. Ты любишь, а значит, у тебя впереди есть будущее, как и у неё. Ты тоже его береги - сказал он Рё.
– Ему нужна любовь, как и тебе и всем людям, и близкого человека, способного подарить тебе любовь, надо беречь и ценить больше, чем самого себя. Оказаки, моё предложение ещё в силе. До встречи.
– он направился к стоявшему неподалёку белому фургону. Я взглянул на Рё, которая внезапно не была красной - скорее задумчивой.

– Похоже, тебе не удастся стать певицей.
– сказал я ей.

– Мне и не надо.
– откликнулась она.
– Я даже не знаю, как пою.

– Могу как-нибудь послушать.
– предложил я. Она смешалась, и румянец вернулся на её лицо.

– Оказаки-сан... не проводите меня до автобусной остановки? Отсюда недалеко.

На остановке нам пришлось какое-то время ожидать автобуса. Рё ничего не говорила и была непривычно задумчива. Когда же автобус показался, она повернулась ко мне.

– Оказаки-сан.
– Рё протянула мне руку. Я немного удивлённо протянул и свою, после чего она взяла её и тихонько сжала. Рука была невероятно тёплая, даже горячая, мягкая и нежная, наши пальцы сплелись в клубок, и я почувствовал, как моё сердце забилось сильнее, так, что отдавалось в ушах. Рё же не двигалась и смотрела на наши руки, пока автобус наконец не подошёл, после чего расцепила пальцы.

– До завтра, Оказаки-сан.
– она быстро поклонилась и заскочила в автобус. Я помахал ему вслед, всё ещё храня тепло её ладони. Стеснительная девочка Рё, да. Похоже, речь Юсуке как-то на неё повлияла. Я же больше размышлял над его последними словами, что предложение работать с ним всё ещё в силе. Кё о поступлении в колледж, разумеется, шутит - даже если умудрюсь всерьёз взяться за учёбу, то месяцы пропусков и разгильдяйства ничем не компенсировать, и любой колледж откажет мне лишь поэтому. Но работа нужна, если я планирую что-то серьёзное с Рё, и нельзя упускать ту, что предлагают. Другое дело, что как она на это отреагирует, наверняка ведь сама в колледж будет поступать, и захочет, чтобы и я постарался. Да и готов ли к такой работе, всё время поднимать тяжести, залезать наверх и что там ещё электрики делают, со всяким током возятся? Может, лучше подыскать что-нибудь не такое сложное?