This alone, you’re in time for the show

You’re the one that I need

I’m the one that you loathe

You can watch me corrode like a beast in repose

‘Cause I love all the poison

Away with the boys in the band

А парни действительно подхватили жгучий, пробирающий до костей, вытаскивающий из тебя всю подноготную ритм, сумасшедший, как и я, наверное. Мой голос звучит хрипло, то ли от виски, то ли от волнения. Но всё равно. Зато публике нравится.

I’ve really been on a bender and it shows

So why don’t you blow me a kiss before she goes?

Give me a shot to remember

And you can take all the pain away from me

A kiss and I will surrender

The sharpest lives are the deadliest to lead

A light to burn all the empires

So bright the sun is ashamed to rise and be

In love with all of these vampires

So you can leave like the sane abandoned me

There’s a place in the dark where the animals go

You can take off your skin in the cannibal glow

Juliet loves the beat and the lust it commands

Drop the dagger and lather the blood on your hands, Romeo

I’ve really been on a bender and it shows

So why don’t you blow me a kiss before she goes?

Give me a shot to remember

And you can take all the pain away from me

A kiss and I will surrender

The sharpest lives are the deadliest to lead

A light to burn all the empires

So bright the sun is ashamed to rise and be

In love with all of these vampires

So you can leave like the sane abandoned me

И тут, пока Финник играет соло на гитаре, я делаю то, что сама от себя не ожидала. Думала, спою и всё. Ан нет.

Я разворачиваюсь, широкими шагами подхожу к ошалевшему Гейлу, обхватываю его за шею и впиваюсь в губы. Смотри, Катон. Испытай на себе всё то, что испытала я, когда увидела, как Мирта целует тебя своими пожирающим губами. Если ты, конечно, не бесчувственный придурок, в чём я уже почти убедилась.

Оторвавшись наконец от Хоторна, когда музыка закончилась, я подхожу к краю сцены и делаю некое подобие пьяного реверанса.

— Спасибо, — говорю я, — спасибо за внимание.

И ухожу со сцены.

***

— И что это было, блин?

Катон вырывает у меня из рук пустую бутылку и швыряет в траву.

— Что именно? — я поднимаю «невинные» глазки, — и, между прочим, в бутылке был не алкоголь.

Это правда — в темноте, наверное, он не увидел, что это всего лишь стеклянная бутылка с лимонадом. Я не собираюсь напиваться как свинья.

— Песня была классная, это факт. Но нахрена ты к Хоторну полезла, кретинка?

— Знала бы, сказала, — бурчу я и вырываю его свою руку из его тёплой ладони, — иногда ты тоже не руководишь своими поступками.

— А знаешь, что? — в его глазах появляется что-то такое, чего я никогда не видела, — ты права.

И не успеваю я опомниться, как он закидывает меня к себе на плечо так, что моя голова болтается где-то на уровне его живота, при этом сопровождая это лёгким шлепком по энной точке.

— Теперь я должна спросить, что это было, блин? — почти рычу я, когда оказываюсь в прихожей его дома.

— Ты сама сказала, что я не руковожу своими поступками. Но, в отличие от твоих, они приносят положительные последствия.

Мы стоим в огромной прихожей, почти такой же, как у нас дома, я в одном платье и босиком, он в потной после концерта рубашке. И тут в воздухе повисает напряжение, которое разрезает, как будто ножом, шёпот Катона:

— Китнисс Эвердин… Это была ошибка.

— Что? — как будто выплёвываю я, но тоже очень тихо. Вдруг он сейчас скажет, что ошибка — это наши отношения, но он продолжает:

— Ошибка… Я не должен был тебя отпускать. Не должен был говорить тебе всё это.

И после этих слов я поднимаюсь на носочки и, также как Гейла на концерте, целую напористо и страстно. Только с один отличием — Гейла я не люблю. А этого придурка с голубыми глазами — люблю, больше всего на свете.

***

Он расстёгивает моё платье, а я помогаю ему избавиться от узких чёрных джинсов. Он знает, что я уже не девственница. Он сам, сто процентов, тоже. Поэтому всё происходит резко, страстно, и — просто великолепно.