– Поставьте напитки на стол и можете идти, – не обернувшись, ответил мужчина.

Равена почувствовал укол в районе сердца. Ее никогда не смущала работа горничной, она не стыдилась своего труда и была даже рада, что в некотором плане была невидимкой. Гости приходили и уходили, большую часть времени проводя вне стен отеля, реже всего обращали внимание на девушку с тряпкой в руке. Она являлась частью гостиницы, где-то на уровне мебели, входившая в стоимость проживания. С ней не считались и не общались, она должна лишь четко выполнять свои обязанности. И ее это вполне устраивало.

Но сейчас в Равене проснулся бунтарь. Ей почему-то стало очень неприятно. Этот человек, видимо, привык, что есть он, а есть около него, и то, что около, – совсем не важное. Ей вдруг сильно захотелось разуверить его в обратном, показать, что существует еще кто-то, кроме него, и с ним надо считаться.

А пока она раздумывала над этим, время шло, и долгожданные напитки так и не оказались на столе. И это заметил писатель. Почувствовав неясную тишину, а также то, что по каким-то непонятным причинам его просьба не осуществилась, он оторвал глаза от монитора и, хмурясь, обернулся…и замер. В его взгляде сначала появилась осмысленность, следом заинтересованность, а потом еще что-то, чего Равена не разобрала, но поняла, что своего добилась – ее заметили.

Хмурое лицо Кэлвина Нэша превратилось в спокойное, удивленное, морщинки на лбу и переносице разгладились, а на губах появилась тень улыбки. Он продолжал внимательно разглядывать горничную, не спеша, сосредоточенно, подмечая каждую деталь. Его острый взгляд опытного писателя прошелся сначала по ее лицу, потом спустился ниже, отмечая грязный передник, родинку в районе ключицы, игривую татуировку в виде бабочки на запястье и даже ее старые кроссовки.

Писатель в жизни оказался намного привлекательнее, чем на фотографиях. Кэлвин был красивым мужчиной, но не таким, как оборотень Альбин. Последний был стандартен, словно идеальное творение гениального художника. А красота Нэша была иной, более острой, пронзительной, натуральной. Черты его лица пропитаны такой глубиной, словно в свои годы он пережил все испытания мира, а в его дымчато-серых глазах таилось множество загадок, разгадать которые не хватило бы и вечности. В нем не было лоска и утонченности, лишь грубая сила и обыденность жизни.

Если бы Равена не знала, что он популярнейший писатель современности, никогда не узнала в этом печальном мужчине с небритым подбородком, слегка взъерошенными темными волосами и худым лицом с впалыми щеками, мегазвезду. А ведь он им являлся! И сейчас она стоит перед ним, словно лошадь на ярмарке, вместо того, чтобы давно приступить к своим прямым обязанностям. Видимо, этот мужчина еще и обладает волшебными способностями, так как его магический взгляд лишил ее рассудка и пригвоздил к месту.

Тряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, Равена слегка поклонилась, как делала всегда перед постояльцами, и направилась к столу. Она поставила на него охлажденные напитки, в аккурат возле загорелой руки писателя, который продолжал сидеть в той же позе, внимательно разглядывая девушку.

Равена нервно сглотнула, ощущая на себе его пристальный взгляд, заправила выбившийся из прически локон за ухо, и направилась в ванную комнату. Она положила кусочек мыла на раковину и поглядела в зеркало. Ее отражение удивило ее. Вид был какой-то испуганный, как у пойманного в капкан зайца, на щеках естественный румянец, зрачки расширились. Не стоило ей глазеть на писателя.

Равена хотела навести порядок в бунгало, но сейчас предпочла ретироваться. К тому же, как показало первое исследование номера, Нэш практически им не пользовался. Все стояло на своих местах, кровать заправлена и лишь слегка примята, а где и был беспорядок, так это на столе великого писаки, но то был творческий беспорядок. А Равена не собиралась лезть в святое из святых "гениального творца".

Слегка промокнув лицо водой, она вышла из ванной комнаты. Кэлвин сидел в том же положении, что и минуту назад – слегка повернувшись и облокотившись на спинку стула. Его глаза снова были прикованы к девушке. Равене это не понравилось, она-то думала, что писатель давно уже забыл о ее существовании и занялся своим очередным романом. Но нет, теперь его внимание было приковано к ней. А разве не этого она хотела? Теперь девушка жалела, что молча не поставила напитки на стол и незаметно смылась из бунгало.

Она уже собиралась выйти в дверь и бежать через лужайку, сверкая пятками, но вовремя остановилась. В конце концов, она вышколенный персонал, а он почетный клиент.

– Убрать в вашей комнате? – тихо спросила она.

– Уберите, – ответил мужчина.

Равене понравился его тембр голоса. Одно единственное слово, обращенное от постояльца к горничной, а прозвучало, словно любовником на ушко во время ночи страсти.

Девушка кивнула и направилась в прихожую за кисточкой от пыли. Она медленно начала уборку и облегченно вздохнула, когда минуту спустя услышала легкое постукивания по клавишам – автор, наконец, перестал неприлично пялиться на нее и занялся своей писаниной. Ей совсем не улыбалось работать под неусыпным взглядом клиента.

Видимо, привыкший ко всеобщему вниманию Нэш (ну, с его-то внешностью и популярностью) решил немного повеселиться на отдыхе, смущая горничную.

Равена прошла кисточкой по полкам и стеллажам, не удержавшись, подняла голову и взглянула на писателя. Она думала, что увидит его, склонившегося над монитором, с сосредоточенным лицом набивая текст, но встретилась с проникновенным взглядом смеющихся глаз. Мужчина сидел, повернувшись набок, пока его пальцы, словно не принадлежавшие своему хозяину, делали свою работу. Равена покрылась красными пятнами и опустила голову.