Пройдя внутрь, она села на свое место. Камера еще не успела включиться, как коротышка произнес своим хрипло-грубоватым голосом:

– От вас приятно пахнет.

Зверек пискнул, будто подтверждая слова хозяина.

– Спасибо, - столь необычный комплимент даже немного смутил девушку.

– Ишь какой, ловелас, да ты на рожу свою посмотри. Дельхина для тебя просто богиня, - начал издеваться звукооператор за звуконепроницаемым стеклом.

– Сам глаз на нее что ли положил? – поинтересовался коллега.

– А то, я бы и не только глаз на нее положил, если ты понимаешь, о чем я. Боги, какая же у нее шикарная задница.

– Хе-хе, ну ты смотри, у тебя там конкурент появился, - поспешил пошутить коллега и в шутку толкнул оператора.

– Ага, да скорее Сокрушитель миров окажется правдой, чем эта уродливая харя сможет покорить сердце Дельхины.

– Вы меня неправильно поняли, - продолжил говорить коротыш. – Я имел ввиду не ваши духи, а вашу душу, у нее хороший запах. Он не такой, как у остальных, он хороший, чистый, без грязи.

– Вы, правда, так думаете? Никто еще никогда не говорил мне ничего подобного, спасибо, еще раз, - в этот раз Дельхина говорила искренне, ей и правда было лестно.

– Ну мы начинаем или нет? – послышался возмущенный голос звукооператора.

Деьхина дала добро на съемку, и запись пошла.

– Сейчас у нас в гостях Безымянный коротышка, который, стал еще большей неожиданностью для любителей делать ставки.

– Ублюдок, как я и думал, просмотры тут же резко упали, едва камера включилась, - недовольно проскрипел директор канала, отслеживая статистику. – Мальх, передай Дельхине, чтобы быстрее заканчивала с этим недоразумением, и пусть валит на хрен с моей студии на все четыре стороны, у нас просмотры упали.

Некто Мальх засмеялся и сказал, что все передаст. Как оказалось, Мальх – это звукооператор, и он поспешил отправить Дельхине сообщение. Девушка прочитала его и скорчила злую, недовольную мину, что тут же заметил карлик.

– Что-то случилось? – спросил тот, и зверек снова пискнул, как бы повторяя вопрос.

– Ничего, просто оказалось, что у нас с вами куда меньше времени на интервью, чем я думала вначале.

– А, пустяки, на меня всегда тратят меньше времени, чем на остальных, мне не привыкать.

– Тогда не будет его терять, и приступим к вопросам. Скажите, а есть ли у вас настоящее имя? Просто, что это за Безымянный карлик, зачем вы так унижаете себя?

– Это и есть мое имя, и в этом я не вижу унижения. При рождении мои родители не стали давать мне настоящего имени, вместо этого называли другими словами… всякими… поэтому, я взял себе такое. Я карлик, я безымянный, так что это идеальный вариант.

Сердце Дельхины было готово разорваться на части, настолько ей было жалко карлика.

– Это ваш зверек? – спросила она, и дивеор выскочил из-под куртки коротышки, прыгнув ей на коленки.

– Да, это дружок, хе-хе, вы ему нравитесь. Он никогда не видел телестудии, поэтому, я взял его с собой на прогулку.

– Правда? И как тебе наша студия? – журналистка погладила дивеора, на что тот радостно пропищал.

– Господин карлик, скажите, зачем вы здесь? – спросила девушка, боясь, что эти чудовища, с которыми они разговаривала здесь до этого, разорвут его.

– Я хочу доказать всем планетарцам, что не нужно судить таких как я предвзято. Что мы тоже живые и куда более ранимы, чем другие, что в наших телах большие души и сердца. Хочу, чтобы над нами перестали издеваться, чтобы такие, как я, увидели, что мы можем быть наравне с остальными. Или хотя бы дать отпор.

Уродцу было тяжело говорить, он часто останавливался, чтобы правильно донести свою мысль. Он был не тупым, просто из-за своего покорёженного лица ему было тяжело нормально говорить. Из-за этого его речь казалось обрывистой, а предложения короткими. Когда он закончил говорить, даже за стеклом стал слышен дикий хохот.

– Простите, мне так стыдно за них…

– Ничего, как я уже и сказал, для меня это обычный день. Единственное, я был рад познакомиться с вами, это одна из лучших встреч, в моей жизни.

– И для меня тоже, вы очень хороший планетарец.

– Спасибо. Теперь, я, пожалуй, пойду, не могу долго говорить, - коротышке стало тяжелее изъясняться, он просто сильно перенервничал, никто никогда не был к нему так добр. Впервые он встретил кого-то, кто не смотрел на него свысока.

Он подозвал дружка к себе, и тот залез обратно под его куртку. С тяжелыми усилиями коротыш спустился с кресла, а затем пошарпал к выходу. Маленькое создание, как же больно было Дельхине смотреть на него, но еще больнее знать, что всю свою жизнь он прожил презираемым, без семьи, без друзей, без имени.