— Юна, — сидящий рядом Джун мягко коснулся плеча девушки.

Только после этого она вздрогнула, спешно вытерла слезы и забегала глазами по комнате, стараясь скрыться от обеспокоенных взглядов друзей.

— Просто, — она замялась, опуская взгляд на свои руки, лежащие на коленях. — Я никогда не слышала ничего подобного. Я даже не знала, что вы так можете, — с нотками обиды в голове, прошептала она.

— Я забыл рассказать. Опять, — виновато протараторил Тэхен.

Он знал о жизни сестры все, начиная от ее характера, заканчивая любимым оттенком красного цвета. Только вот девушка не знала о жизни брата почти ничего. Конечно, он чувствовал свою вину за это, но с другой стороны, ему не хотелось забивать голову сестры ненужными, на его взгляд, моментами своей жизни.

Юна мягко улыбнулась брату и кивнула головой, мол, все нормально. Тэхен улыбнулся в ответ, тысячный раз, обещая рассказать сестре хотя бы половину того, что происходит в его жизни.

— Чонгук, спой мою любимую, пожалуйста, — протянула Мина.

Чонгук улыбнулся и кивнул, забирая гитару у счастливого Чимина, теперь танцор снова мог насладиться выпивкой и кальяном.

Гук помнил, как впервые взял в руки инструмент, как долго он боролся с ним и в итоге победил. Также, он помнил, как родилась эта песня. Он помнил свою первую любовь, помнил, как страшно и тяжело было признаться в своих чувствах. И он прекрасно помнил, как та девушка нагло растоптала сердце пятнадцатилетнего мальчишки. Его сердце… Из-за этих воспоминаний, Чон исполнял эту песню крайне редко и обычно отказывался, когда его просили спеть ее. Только сегодня, сам того не ожидая, он забрал у друга гитару и снова погрузился в тот день.

Когда парень, наконец, собрался с силами и запел, он невольно повернулся к Юне лицом и заглянул ей в глаза. Внезапно, сам того не ожидая, он увидел в ней себя…

Не думай ни о чем,

Не произноси ни единого слова.

Просто смейся вместе со мной.

Я до сих пор не верю в то,

Что все может рассеяться, как сон.

Не пытайся исчезнуть…

Ты…

Это так прекрасно, но мне страшно.

Ты ли это?

Останешься ли ты на моей стороне?

Пообещаешь ли мне?

Мне страшно, если я отпущу твою руку.

Ты улетишь прочь и исчезнешь…

Можешь ли остановить время?

Я боюсь, что это мгновение пройдет.

Возможно, это не случится,

Ты улетишь прочь и исчезнешь…

Бабочка…

Ты так похожа на бабочку.

С каждой пропетой строчкой, Юна все сильнее осознавала, что безумно влюблена в этого брюнета. Но его поведение было ей не понятно. То он старательно отталкивал ее, то подолгу смотрел на нее и пел так, будто посвятил эту песню ей. Сердце пропускало удары, руки начинали дрожать, а слезы так и катились из глаз. Юна каждой клеточкой своего тела чувствовала то, что парень вкладывал в эти строки. Этот мягкий и вкрадчивый голос, забирался в самые отдаленные уголки сердца девушки, оставляя там свой след так же, как раскаленное клеймо оставляет шрам на коже.

Чонгук пел и понимал, как ужасно он поступал с младшей Ким. Из-за своей давней обиды и страха снова натолкнутся на грубый отказ, он сам вел себя точно так же, как та девушка. Он и сам стал таким. От этого, внезапно стало горько и мерзко на душе. Когда он писал эту песню, то клялся себе, что никогда не поступит так же с человеком, который испытывает к нему хоть какие-то чувства. А в итоге… данное себе обещание нарушено. И не раз.

Когда Чон закончил петь, Мина и Юна плакали. Каждая из них ощущала на себе эти строки, каждая из них была влюблена и постоянно натыкалась на непрошибаемую стену безответности. Мина поднялась на ноги, взяла со стола бутылку ликера, схватила подругу за руку и утащила ее в соседнюю комнату, запирая дверь на ключ. Мина посчитала, что парням не нужно знать о причине такой реакции на песню, а интересоваться, что случилось, они точно будут. Поэтому, Пак решила утащить подругу в другую комнату, выпить и поболтать тет-а-тет. А потом, полностью приведя себя в чувство вернуться к друзьям.

До переезда родителей Юны в Кимпхо, подруги часто запирались в комнате младшей Ким и молча сидели, обнимая друг друга. Им обеим было тяжело из-за своих чувств. И если Тэхен, просто ничего не замечал, то Чонгук изо дня в день специально отталкивал Юну, иногда перегибая палку и втаптывая девчонку в грязь.

— Я больше этого не вынесу, — садясь на пол около дивана и делая глоток из горла, прошептала Мина.

Юна села рядом с подругой и отобрала у нее бутылку, веря, что алкоголь поможет ей заглушить влюбленность. Правда, надежды подруг были напрасными. Градус в крови сделает только хуже, заставляя вспоминать все самые неприятные моменты, да еще и с похмелья утром болеть будут.

— Кстати, я не видела у тебя этой подвески, — Мина повернулась к подруге и дотронулась до украшения, на ее шее.

Девушка улыбнулась уголком губ:

— Чонгук.

Одно лишь имя, а все сразу стало понятно. Мина вспомнила, что Чон заявился немного позже других и с букетом любимых цветов младшей. К тому же, парень намекнул Пак, чтобы та оставила их одних. И вот, сейчас девушка сидела с открытым ртом, неотрывно смотрела на подвеску и старалась не хрюкать от восторга. Но у нее это выходило, откровенно говоря, паршиво. Пак подскочила на ноги и, забывая о том, что в соседней комнате ее может быть слышно, завизжала:

— Я знала, знала, что так будет!

Младшая Ким непонимающе смотрела на старшую подругу. О чем она знала? Что будет? Неужели Пак уже успела напиться до состояния бредней? Мина же прыгала по комнате, радостно повизгивая, а потом и вовсе чуть не задушила малышку в объятиях.

— Это же верный знак, — прошептала Пак, не утруждая себя, объяснить внезапный приступ радости подруге.

В эту же секунду, дверной замок щелкнул и в комнату вошел Тэхен, прикрывая за собой дверь. Он честно не собирался трогать девушек, но после визга Мины парни напряглись и отправили его на разведку. Мина бросила недовольный взгляд на друга и села на пол, снова припадая губами к бутылке алкоголя. Юна осталась стоять, шокировано смотря на старших.