Одна ночь. Я могла бы сыграть в эту игру. Я могла бы получить от Картера то, что хотела и уйти. Наверное, мне нужно было бы приклониться, но я уйду с гордо поднятой головой и пробитой V-картой.

— Твой.

Глава 5

Картер

Я заслужил золотую медаль. Мой член был настолько твёрдым, что собирался прорвать ткань моих штанов. Мой палец был внутри Эммы. Я чувствовал её горячую и тугую маленькую киску, чувствовал её, блять, девственную плеву, и понял, что это всё моё. Она изогнулась на моей руке, когда я заставил её кончить. Удивление и страсть на её лице, когда я её взял, были самым прекрасным зрелищем. И когда я попробовал её, слизывая соки со своих пальцев, то почти кончил в штаны. Её сладкий вкус был для меня всем.

Даже теперь, по дороге к моему дому, я всё ещё мог ощущать её. Я мог чувствовать запах её возбуждения, который исходил от её тела и задержался на моих пальцах. Она была тихой, выглядывая из своего окна, пока я слишком быстро ехал в сторону своего дома. Если бы меня остановили, то полицейский понял бы меня. Я должен быть похоронен внутри моей женщины, чувствовать её пульсацию вокруг себя, когда я лишаю её девственности. Ей нужно выдавить семя из моих шаров.

Вцепившись в руль, я замедлился, когда свернул на свою подъездную дорожку, ожидая, пока откроется дверь в гараж.

Спасибо, блять, что она согласилась прийти ко мне. Если бы она настояла, я бы отвёз её домой, смахнул бы волосы с её лица и нежно поцеловал бы на прощание. Но это было не тем, чего мы оба хотели.

Нет ничего плохого в том, что женщина идёт за тем, что она хочет. Удовольствие – такое же право женщины, как и любого мужчины. Но Эмма была хорошей девочкой, возможно, немного слишком хорошей, и я нужен ей, чтобы направлять её. Это не проблема, если она позволит мне вести её в моей постели, её длинные, сексуальные ноги обернутся вокруг моей талии, когда я похороню своей член в её теле. Никто не получит её. Никогда.

Я выключил зажигание, когда дверь гаража закрылась. Мягкий свет в отверстии потолка, позволил мне увидеть её лицо. И остальные части её тела. Сложив руки на коленях, она была такой же чопорной, как всегда, но её юбка немного задралась, и я знал: ещё дюйм, и я увижу вершину её чулок, её подвязки.

— Скажи мне, чего ты хочешь, Эмма.

Она повернула голову так, чтобы её глаза встретились с моими, румянец, который украшал её щёки, свидетельствовал о её невинности.

— Ты знаешь, чего я хочу, — прошептала она.

Я медленно покачал головой и передвинулся на своём месте, как будто это заставило бы мой член не так болеть.

— Есть так много вещей, которые я хочу сделать с тобой. Очень грязных, очень плохих вещей, которые, вероятно, отпугнут тебя.

Она облизала свои губы, и я не смог больше сдерживаться. Обхватив своей рукой её шею, я притянул её к себе для поцелуя, находя её язык, пробуя его. Опустившись вниз, я отстегнул ремень и притянул её к себе через консоль, чтобы она оказалась наполовину на моих коленях.

Чуть-чуть приподняв голову, она прошептала напротив моего рта.

— Я думаю, что могла бы быть грязной девочкой.

Мой палец погладил её по щеке, а другая рука обхватила её попку.

— А как насчёт очень грязной? — спросил я. — Разве это не то, что мы делали в туалете? Когда мой палец был в твоей киске. Разве тебе не нужен мой член?

Она закусила губу и кивнула, отчего я не мог не застонать.

— Ты хочешь почувствовать, как мой член растягивает тебя?

Она захныкала. О да, она была грязной девочкой.

— Я позабочусь о тебе, Эмма. Я заставлю тебя почувствовать себя хорошо.

Хриплый вздох слетел с её губ.

Я отпустил её, помогая вернуться на своё место. Я бы не зашёл так далеко, я не собирался брать её в своей машине. Я вылез наружу и обошел вокруг, чтобы открыть ей дверь. Я взял её за руку и помог вылезти из низкокопрофильного спортивного автомобиля. Ковшеобразные сидения заставили её согнуться, и её юбка задралась, открывая эти озорные, маленькие подвязки.

Она вложила свою руку в мою, и я повёл её через дом в свою спальню. Доверие, с которым она смотрела на меня, заставляло моё сердце биться сильнее. Стоя перед моей кроватью, она находилась именно там, где я хотел, чтобы она была, где я хотел увидеть ее в течение целого года. Она моя. Эта спальня наша. Она первая и единственная женщина, которая когда-либо будет в этой комнате, в этой постели.

— Ты говорила что-то о том, что тебе нравится грязно. Ты грязная маленькая девственница? — спросил я.

Её руки слегка затряслись, но она не боялась. Она определённо была возбуждена, если её соски, торчащие сквозь блузку, можно считать каким-то признаком. Она слегка пожала плечами.

— Ты скакала на моих пальцах в туалете с каким-то хлипким замком, который не давал людям увидеть, как ты кончаешь.

Её губы приоткрылись, и из неё вырвалось прерывистое дыхание.

— Я думаю, что ты грязная девочка, — я подошёл к ней и заправил прядь её светлых волос за ухо, — но только для меня. Я думаю, что это секрет, и ты не поделишься им с кем-то ещё. Верно?