Абраксас напрягся.

— Я… О, Гермиона… М-м-м… — накрыл её ладонь своей в попытке удержать от столь провокационных движений. — Меня обучали… Но я никогда не делал… этого… с той, с которой хотел бы… Это традиция нашего рода, обязанность каждого наследника: уметь доставлять наслаждение своей даме сердца. Леди Малфой даже подозревать не должна, что такое фальшивый оргазм… Никогда… — смущённо признался он, уткнувшись в растрёпанные локоны.

Обхватив его лицо руками, Гермиона крепко поцеловала Бракса в губы и интригующе улыбнулась.

— М-м, как замечательно распутна твоя семья, Абраксас Малфой.

Он вернул ей поцелуй и осторожно уложил на мягкий мох. Нежно сжимая и поглаживая упругие груди, Абраксас наслаждался чуть слышными всхлипами удовольствия, которое дарили его руки маленькой ведьме. Кончиком языка проследив линию подбородка, он лизнул раскрасневшееся ушко, а затем спустился по изящной длинной шее к идеальным полукружьям, увенчанным неяркими, приглушённо-розового цвета сосками. Попеременно всасывая и прикусывая их, Малфой ловко расстегнул её бриджи и стянул их с ног. Дразня нежную кожу живота поцелуями, он медленно двинулся вниз, задержался на мгновение, окунув язык в раковинку пупка, и уже собрался вкусить изысканный деликатес, как вдруг замер, удивлённый внезапным открытием, и некоторое время просто не мог издать ни звука. Вместо вполне ожидаемого нижнего белья на Гермионе было надето что-то розовое, скорей всего, совершенно непрактичное и куцее, но… невероятно привлекательное в своей неприличности!

Восхищённый Бракс даже на пятки откинулся от открывшегося глазам зрелища и, продолжая внимательно разглядывать, спросил:

— Что это?

— Это стринги, глупый. Такие трусики из будущего, — хрипло хихикнула Гермиона.

— А как это выглядит сзади? — любопытный исследователь перевернул ведьму на живот и благоговейно прошептал: — Мерлин мой…

Вид её попки, разделённой тонким розовым шнурком, бесстыдно прячущимся между сочных ягодиц, погубил Малфоя окончательно. Кинув невербальное заклинание, он разделся так быстро, как не раздевался никогда до этого, и поспешно, но аккуратно стянув розовый лоскуток вниз по сливочной коже ног Гермионы, с хищным, почти звериным рыком вонзился в тугое, влажное, оказавшее ему тёплый приём лоно.

Ведьма только и успела сдавленно выдохнуть:

— Ах! — как он начал двигаться в ней, крепко ухватив за бёдра и стараясь удержать на месте.

Их стоны и вздохи общего удовольствия наполнили воздух, смешиваясь с привычными звуками леса.

Время замерло, превратилось в один бесконечный, наполненный блаженным, ликующим возбуждением момент, когда тела их двигались с изысканной гармонией в извечном танце страсти, наслаждаясь абсолютным совершенством долгожданного единения. Но увы, даже всё самое лучшее в нашей жизни когда-нибудь да кончается… Чувствуя приближение неминуемой развязки, Абраксас ещё крепче обхватил Гермиону, с каждым выпадом всё сильней вжимаясь в покорное тело, и, скользнув ладонью по напряжённому животу, направил пальцы во влажные завитки, стремясь подтолкнуть её измученную возбуждением плоть к моменту абсолютной гармонии. Одного лёгкого, но умелого прикосновения к тугому бутону нервов хватило, чтобы Гермиона содрогнулась в бурном взрыве чувств, протяжно застонав, беспомощно всхлипнула:

— Бракс! — и кончила.

Малфой продержался чуть дольше, но, свершив ещё несколько судорожных толчков, излился в неё с восторженным вскриком и, обессиленно откатившись на мягкий мох, бережно обнял утомлённую ведьму. Лениво теребя белокурые волоски на его груди Гермиона прошептала:

— Не знаю, кто тебе преподавал это искусство, но она оказалась хорошим учителем, а ты — превосходным учеником. В вашем арсенале ещё много подобных виртуозных приёмов, лорд Малфой?

Не успевший до конца отдышаться Бракс усмехнулся.

— Все мои таланты и знания в вашем распоряжении, миледи.

— Замечательно, — удовлетворённо пробормотала Гермиона. — С нетерпением жду следующего урока.

— Тогда не расслабляйся, — предупредил он, целуя растрёпанные кудри, в то время как одна его рука коварно прокралась между её бёдрами, а вторая накрыла грудь.

Малина в этот день так и осталась нетронутой. Вместо этого парочка аппарировала обратно в усадьбу и отправились прямиком в покои Малфоя.

Зато ягоду чуть позже собрал Ринкли, а Дотти сварила из неё вкусный джем. Он был ещё тёплым, когда домовик подал его влюблённым вместе с чаем прямо в постель. К восторгу Абраксаса оказалось, что Гермиона знает немало ужасно неприличных способов использовать указанный джем не по назначению. По крайней мере те места, где она успела его намазать, а потом слизать юрким, горячим язычком, не раз заставили его призывать на помощь Мерлина. Увы, оказалось, что у Мерлина в тот момент дел было невпроворот.

Уже далеко за полночь у них наконец закончились и джем, и силы. Гермиона погрузилась в глубокий сон, уютно свернувшись клубочком в руках Бракса. Он же чувствовал себя настолько счастливым, что не желал ни задумываться о последствиях, ни анализировать поступки, ни тем более беспокоиться о будущем. Он твёрдо знал только одно: ведьма, устроившаяся в его руках, была его бабочкой, его неожиданным подарком из будущего. И он не собирался её отпускать. Никогда.

Последствия.

Гермиона открыла глаза, потянулась и, почувствовав в мышцах приятную боль, удовлетворённо простонала. От этого движения шёлковые простыни соскользнули с её плеч, давая утреннему солнцу возможность обласкать теплом и вниманием обнажённую кожу. Некоторое время она просто нежилась в безбрежном океане счастья. Приятно было хотя бы на несколько мгновений почувствовать себя совершенно беззаботно.

Вскоре, однако, просто валяться в постели Гермионе надоело, и она, снова потянувшись и зевнув, села, прислонившись к спинке кровати из красного дерева. Оглядевшись кругом, она обнаружила, что спальня Абраксаса вернулась в первозданное безупречно чистое состояние.

«Хм, и никаких следов малинового джема», — мысленно хихикнула она, продолжая внимательно рассматривать окружающий интерьер.

Ей нравилась эта комната: в ней витал незримый дух мужественности, но вместе с тем и душевной теплоты, производя неизгладимо приятное впечатление. К тому же оконные витражи янтарного цвета добавляли обстановке ту самую атмосферу выдержанной, зрелой старины, что так импонировала Гермионе. Они напомнили ей Хогвартс.