— Подумаю, что можно сделать, сладенький, — протянула она, имитируя медленный южный акцент, к которому, наконец, привыкла.

— Ну, ты не думай, ты просто сделай, — подколол Кэллан, и Меринас признала, что ему удается играть невинность лучше, чем ей.

Потом они молчали. Обнимая друг друга, наблюдая, как рассвет медленно заполняет комнату, возвещая о новом дне.

— Я не хочу, чтобы эта ночь кончалась, — наконец прошептала Меринас. — Я бы хотела, чтобы все так и осталось, навсегда.

Кэллан медленно вздохнул, его руки погладили ее плечи, спину.

Он поцеловал Меринас в лоб, нежно деля с ней сожаление и тоску.

— Идем в душ, а потом позавтракаем. И мне нужно связаться с остальными. Скоро все закончится. Тогда, возможно, мы сможем пожить для себя.

Меринас тяжело сглотнула, сражаясь со страхами и сожалениями.

У них было так мало времени вместе. Времени и воспоминаний. Она не была дурой, она осознавала опасность.

Меринас с самого начала знала, на что шла.

Кэллан встал с кровати, обнял Меринас и поцеловал в макушку.

— Иди в душ. Я пойду в другую кабинку, или не смогу удержать при себе руки. — Он подтолкнул ее в сторону ванной. — Иди. Я начну готовить завтрак, когда ты уйдешь.

— А если я затащу тебя в душ силой? — спросила Меринас его сварливо.

Кэллан бросил на нее полный сомнения взгляд. Она прищурилась. Она могла бы показать ему.

Но предпочла пожать плечами и направиться в ванную.

Вслед Меринас донесся снисходительный мужской смешок.

Она бы заставила Кэллана. Меринас хмыкнула, слушая, как он возится в душе. Должно быть, Кэллан пошел в душ не сразу, а занимался чем-то еще. Она нахмурилась. Ему стоит научиться доверять ей чуть больше, чем он доверяет сейчас.

Надев пару спортивных штанов и одну из рубашек Кэллана, Меринас направилась на кухню. Она могла бы хотя бы начать готовить завтрак. Меринас была голодна, а солнце уже вовсю светило за тяжелыми занавесками, закрывающими окна.

На мгновение при мысли о грядущем дне ее наполнила паника. Нелегко будет Кэллану предстать перед миром, чтобы объявить, кто и что он такое. Меринас знала, как он ценил одиночество своей жизни, мир, который он здесь обрел. Он потеряет это навсегда.

Она зажгла свет, когда вошла в кухню, а затем резко остановилась. Ее сердце подскочило от страха — Меринас почти наткнулась на мужчину, стоящего посреди комнаты. Но больше всего ее испугал пистолет, направленный ей прямо в живот, и пламя гнева, сияющее темным огнем в карих глазах.

— Я знал, что он притащит тебя сюда, — усмехнулся Дайэн, его красивое лицо было искажено ужасающей яростью. Он сделал шаг вперед. — Он думает, что никто не знает об этом месте, но я знаю. Я знал, что он решит здесь спрятаться, и знал, что он приведет тебя сюда.

Меринас смотрела, как он приближается, одновременно отступая, пока они не вошли в гостиную. Меринас молилась, чтобы Кэллану удалось подкрасться, незаметно спустившись вниз.

— Ты хочешь умереть, сука? — издевательски спросил Дайэн.

Она отчаянно покачала головой, нервно наблюдая за пистолетом.

— Вы уже спарились? Дырка в животе не убьет тебя, шлюха, но она убьет мерзость, которую ты наверняка уже в себе носишь.

Меринас прикрыла свой живот руками: инстинктивная реакция, которую она не смогла остановить. Глаза Дайэна пристально следили за ней.

— Пожалуйста — прошептала она. — Не делай этого, Дайэн. Кэллан убьет тебя за это.

Дайэн усмехнулся.

— Дорогая, Кэллан тоже умрет. Я не позволю ему уничтожить то, что я готовил с тех пор, как мы сбежали из лаборатории.

Меринас проглотила комок в горле. Она чувствовала страх — он бился в ее венах, заставлял сжиматься сердце. Грудь стянуло, ей было тяжело дышать, тяжело справляться с паникой. Как же найти способ взять себя в руки и помочь Кэллану? Боже, это убьет его. Дайэн был его семьей.

— Кэллан рисковал своей жизнью, чтобы спасти тебя, чтобы скрыть тебя и остальных, — выдохнула она. — Как ты мог предать его?

Меринас не могла представить себе глубину ненависти, которую испытывал Дайэн. Что же могло заставить его сделать это?

— Потому что он предал нас, — голос Дайэна взвился от ярости, но он словно и не замечал этого. Меринас молилась, чтобы Кэллан услышал их. — Он собирается выступить публично, и другие пойдут за ним, как тупые цыплята за наседкой, как и шли обычно. Как будто он Король. Как будто он — последняя инстанция. Он не знает, что делает. Я говорил этой глупой сучке Марии, но она не стала слушать. Поэтому ей пришлось умереть. Она почти убедила его в прошлом году. Я не позволю ему это сделать. Я не позволю ему разрушить все это.