— А ну тихо! — Гэйтски втиснул Мосилли в кресло у двери. Мисс Паркер никого не обвиняет, совершенно случайно зашла речь об убийстве Адониса Лавинио, когда она говорила о торговле наркотиками. Кстати, кто вам теперь будет поставлять «кокс», когда Лавинио мертв… — Он вдруг ударил себя по лбу. — Как же я забыл! Вы же с ним порвали ещё до убийства!

Глаза Мосилли превратились в узкие щелки.

— Что эта пресловутая история с наркотиками имеет общего с убийством в «Саванне»? Кто-то старается все вывернуть наизнанку, чтобы спасти свою голову от петли?

— А кто тут говорит о петле? — вмешался в разговор Гэйтски. — В штате Нью-Йорк не вешают, тут методы гораздо современнее, верно, шеф?

Старший инспектор встал, подошел к дверям, подозвал к себе дежурного и показал на Эвелин и Мосилли.

— Пожалуйста, займитесь минутку этой парочкой. Я сейчас вернусь.

Вместе с Гэйтски он удалился в соседнюю комнату, кивнул Сэрджу, Слоуну и Лоуэтту. Они расселись за столом.

— Я ещё не имел возможности, инспектор… — начал Гэйтски, — доложить вам о том юноше из бара «Шанхай», с которым вы меня видели. Ему девятнадцать, обожает борцов и боксеров, состоит в каком-то атлетическом клубе и уговаривал меня как-нибудь его навестить. Когда я в конце концов отказался, обиделся и убрался. Но до того я узнал уйму интересных вещей. У хозяев «Шанхая» должны быть большие связи — пока с ними ничего поделать не могут. «Кокс» никогда не находили. Когда появляется патруль и врывается на второй этаж, танцовщицы все уже одеты. Все блестяще отлажено. И это не в нашу пользу.

— Не забивайте голову, к убийству это не относится. А мне вот кое-что пришло в голову. — Бревер придвинул чашку кофе, которую подал ему Слоун, и маленькими глотками выпил горячую черную жидкость. Соскреб сахар со дна чашки, облизнул ложку и закурил.

— То, что нам сказала Паркер о Беландро, Лирбоди и Гарвике, выглядит скорее как поиски выхода из положения. Выдумывает, чтобы выкрутиться. Того же она могла бы добиться и с помощью своего адвоката, который истолковал «хабеас корпус» в её пользу, у нас ведь нет никаких доказательств — к сожалению. — Он рассказал о блестящей защите Эвелин в истории с пакетиком кокаина. — На всякий случай отправьте это в лабораторию. — Он подал пакетик Слоуну. — Если окажется, что там сахарная пудра, я от души посмеюсь. Только я в это не верю. Посредники часто разбавляют «кокс», чтобы увеличить доходы, но не обманывают. Это слишком опасно. — Он уперся локтями в стол. Все говорит о том, что Эвелин была в тесном контакте с Лавинио. — И я готов побиться об заклад, что она, как минимум, предполагает, кто его убил. Если посадим её, ничего не узнаем. Придется её отпустить, чтобы со временем она вывела нас на правильный путь.

— Но она нас знает — как же следить? — спросил Гэйтски.

— Лоуэтт отвезет в «Саванну» специалиста по телефонной связи — тащите его из постели, важна каждая минута — и подключитесь к её телефону.

Бревер говорил быстро и весьма решительно. — Нельзя терять время. Все разговоры прослушивать и записывать на магнитофон. В суд они не пойдут, ну а нам послужат.

— Надеюсь, кого-нибудь из специалистов я найду, — Лоуэтт поднялся, коротко кивнул и вышел.

— Вернемся к Мосилли, — продолжал старший инспектор. — Не думаю, чтобы конфликт между такими типами мог привести к убийству. Торговцы наркотиками, конечно, мерзавцы, но стрельбу они затевают, когда сталкиваются интересы боссов, а не несколько паршивых пакетиков. В большинстве своем они трусы. Пожалуй, бармен как убийца почти исключается. Не считая, к тому же, его алиби. Еще одна возможность — он нанял убийцу. Но это ему слишком дорого бы обошлось. Но, думаю, Мосилли знает больше, чем кажется. На Паркер смотрел он не только враждебно, но и угрожающе. И взгляд его не обещал ничего хорошего. Мосилли я собираюсь отпустить, как и Эвелин, — но с него мы тоже не спустим глаз. Ни Слоуна, ни Сэрджа он не знает. Не думаю, что он их заметил. Слоун теперь поедет в «Шанхай», а Сэрдж останется на страже на Кристофер Стрит, лучше кварталом дальше, и за рулем. — Бревер вздохнул и добавил: — Только коротко опишите мне ситуацию в том доме, где была Эвелин. Кто описал вам квартиранта?

— В подвале живет привратник — Сэрдж встал. — Он как раз вернулся из пикетов в доках.

— Ладно, — Бревер встал последним. — Гэйтски останется здесь и будет принимать доклады. Лоуэтт занимается телефонной линией, Слоун и Сэрдж берут на себя Мосилли. Я еду на Генри Стрит и осмотрю эту комнату. — Он взглянул на часы. — Пол-третьего. Постарайтесь в три передать первые донесения. Увидимся.

Вернувшись в кабинет, он поблагодарил дежурного.

— Надеюсь, вы не скучали? Теперь наши гости уже скоро смогут уйти. Можете их спокойно выпустить.

Когда дежурный ушел, Бревер сел.

— Как вы уже слышали, я вас отпускаю. Не потому, что у меня доброе сердце. Я с удовольствием оставил бы вас здесь, но не достает доказательств. Но в один прекрасный день они у меня будут. И тогда — да поможет вам Бог!

Задев длинными ногами корзину с мусором, он сердито указал Мосилли на дверь. — Убирайтесь.

Бармен тут же исчез.

— У него с убийством ничего общего, — начала Эвелин Паркер, — для этого он слишком глуп и труслив. Спроси у меня…

Старший инспектор оборвал её.

— Но я вас не спрашиваю, мисс Паркер! Вы разочаровали меня, и только. Я убежден, вы знаете гораздо больше, чем говорите. Человека силой можно заставить говорить, но не обязательно он будет говорить правду. Можете идти. Федеральным агентам я вас сдавать не буду. Но впредь не рассчитывайте на безнаказанность. Запомните мои слова.

Эвелин встала, обошла стол и попыталась улыбнуться.

— За убийцу уже назначена премия?

Бревер серьезно взглянул на нее.

— Хороший свидетель обвинения имеет шанс спасти свою шею — разве это не лучше любой премии?

— Разумеется, — протянула она, — для преступников. Но мне не в чем признаваться ни вам, ни прокуратуре, и мне нечего вам сказать. Моя скромная помощь должна была вам облегчить расследование — небольшая услуга, как мы и договаривались.

— Меня интересует ещё ваша скромная помощь по части Макаллистера и Коэна-Каннингса! — заметил старший инспектор.

Она занервничала, стараясь найти подходящее объяснение.