Аринниан оглянулся. Айат покачиваясь, выходила из спальни. Глаза ее были широко раскрыты, но затуманены наркотиком, который уже вверг ее в полубессознательное состояние. Руки ее протянулись к изображению на экране.

– Да, приходи!
– Прошептала она надтреснутым голосом.
– Нет! Помоги мне, Аринниан, помоги.

Он не мог шевельнуться. Табита подбежала к ней и увела ее.

– Видел?
– Сказал Драун.
– Никакого вреда. Вы, люди, как я слышал, можете брать своих женщин силой и часто это делаете. Я не создан для этого. Во всяком случае, что стоит одна наша забава по сравнению с сотнями в год ваших?

– 96

Аринниан едва удержал рвущийся наружу желудок. В груди у него жгло. Когда он заговорил, его собственные слова показались ему никчемными и далекими, хотя смысл их оставался для него совершенно ясным.

– Я видел, в каком состоянии она была.

– Ну, может быть, я немного переусердствовал. Но вы, люди, не так все понимаете. Мы, итриане, наблюдаем за вами и удивляемся. Ты понял мои намерения? Хорошо, я соглашусь заплатить за любое нанесенное ранение, любое, зафиксированное врачами. Я даже согласен обсудить с ее родителями размеры платы за оскорбленную гордость. Ты удовлетворен?

– Нет!

Драун слегка пошевелил гребешком.

– Лучше бы ты был подальше отсюда. По законам и обычаям у тебя больше нет никаких прав на улаживание этого дела.

– Я собираюсь тебя убить, - сказал Аринниан.

– Что? Подожди, биение ветра! Убийство.

– Дуэль! У нас есть свидетели. Я тебя вызываю!

– Я же сказал, что у тебя нет причин!

На сей раз Аринниан смог пожать плечами:

– Тогда ты меня вызови!

– За что?

Человек вздохнул.

– Зачем нам так соблюдать формальности? Позволь мне самому решить, какое оскорбление можно было бы считать смертельным. Вульгаризм, который я смог бы допустить, летя над тобой? Нет, слишком искусственно! Я просто выставлю наружу все твои недостатки с собственным комментарием, Драун! Потом я смогу добавить, что чос Высокого Неба - дерьмовый чос, потому что в состав его входит такой мерзавец!

– Достаточно, - сказал итрианин очень спокойно, хотя перья его стояли дыбом, а крылья вздрагивали.
– Ты вызван! Перед моими богами, твоими богами памятью всех наших предков и надеждой на наших наследников я, Драун из Высокого Неба, вызываю тебя, Кристофер Холм, прозванный Ариннианом, из Врат Бури с тем, чтобы твои сила и гордость встретились с моими в битве, из которой живым должен выйти лишь один! В присутствии части тех свидетелей, которых я назову.

За спиной человека появилась Табита. С удивительной силой она схватила Аринниана и стащила его со стула. Он упал на пол, выпрямился и обнаружил, что она встала между ним и экраном. Правой рукой она вцепилась в Аринниана, а левую держала так, как будто хотела таким же образом удержать на расстоянии его врага6 своего компальона.

– Вы что, с ума оба сошли?
– Крикнула она.

– Слова были произнесены.
– Драун обнажил клыки.
– Если только он не попросит у меня прощения.

– Я ни за что не буду выпрашивать у него прощение, - сказал Аринниан.

Тобита стояла, задыхаясь, переводя взгляд с одного на другого. Слезы катились у нее по щекам, но она, казалось, не замечала этого. Через некоторое время ее руки опустились.

– Вы хоть согласны выслушать меня?
– Хриплым голосом спросила она. Они согласились. Аринниан начал дрожать от внутреннего холода. Безжизненно повисшие руки Табиты сомкнулись в кулаки.
– Вы должны членам вашего чоса не свою гордость. Авалон. Может. Погибнуть или быть изуродованным! Подождите до конца войны! Я обещаю вам довести дело до конца!

– 97

– Что ж, я согласен, но при условии, что мне не нужно будет ни встречаться, ни разговаривать с Ходящим, - неохотно согласился Драун.

– Если ты считаешь, что мы должны сотрудничать как раньше, сказал Табите Аринниан, - то тебе придется стать нашим посредником.

– Разве она может?
– Оскалился Драун.
– После того, как ты отозвался о ее чосе.

– Думаю, как-нибудь смогу, - вздохнула Хилл.

Она отступила. Задача ее была выполненной. Экран потух.

К Аринниану вновь вернулась сила. Он повернулся к девушке и извиняющимся тоном произнес:

– Последнее мое оскорбление не было умышленным. У тебя я прошу прощения, тебя я умоляю о снисхождении!

Она посмотрела в его сторону, но подошла к двери и вышла из дома.

"Пошла к своему любовнику, - пронеслось в его голове.
– Я найду дерево, под которым смогу отдохнуть, пока Айат не встанет и я не смогу отнести ее к флиттеру".

Грохот прокатился среди гор. Оконные стекла задрожали. Табита застыла.