Роджер, похоже, немного успокоился.

— Черт возьми, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! Меня беспокоит, что этот парень сумел втереться к тебе в доверие. Я не хочу, чтобы ты пострадала.

Все ясно. Роджер не верит, что она контролирует ситуацию.

— Ты можешь считать как тебе хочется, — холодно сказала Николь, — но у меня есть причины доверять ему. У него новые водительские права и кредитные карточки, что подтверждает его версию.

— Только не забывай, что этот парень стоит десять тысяч долларов, — напомнил Роджер, не обращая внимания на ее слова.

— Ты ничего не получишь с невиновного, — резко бросила Николь, снова поддаваясь эмоциям.

— А у нас пока нет доказательств его невиновности, — раздраженно ответил Роджер. — Черт возьми, что с тобой происходит?!

— Ничего особенного. И я уже достаточно взрослая, чтобы справиться с тем, что мне поручено. Позвони Киту, введи его в курс дела. Если все будет нормально и «ниссан», как обещали, отремонтируют к утру, то завтра я уже смогу предъявить тебе мистера Букнера. — Не дожидаясь ответа, Николь отключила телефон.

Брат беспокоился, потому что считал Букнера преступником, источником потенциальной опасности, но Николь уже понимала, что единственная исходящая от ее спутника опасность угрожает ее сердцу. Менее чем за двое суток он перевернул ее жизнь.

Потребность в физической близости была сродни потребности наркомана в наркотиках, но, осознавая всю опасность привыкания, Николь ничего не могла с собой поделать.

После резких и несправедливых упреков Роджера Николь ощущала острую необходимость в новой «дозе». Она жаждала ласки, внимания, любви. Долгое затворничество осталось в прошлом, и ей хотелось наверстать упущенное. Еще один безрассудный порыв, еще одно неизгладимое впечатление, еще одно сокровище в копилку воспоминаний. А потом их пути разойдутся. Навсегда.

Сбросив одежду, Николь вошла в ванную и открыла стеклянную дверь душевой кабинки.

После невероятной ночи, когда все самые безумные, самые разнузданные эротические фантазии превращались в не менее невероятную явь, Ким с некоторым разочарованием обнаружил, что Николь не только встала раньше, но успела умыться, привести себя в порядок и, самое главное, спрятать эмоции за непроницаемой маской деловитости.

Позавтракав в закусочной, они покинули мотель и отправились на станцию техобслуживания, где получили отремонтированный и заправленный «ниссан».

Они ехали уже несколько часов, а Николь упрямо избегала любого намека на серьезный разговор, обсуждение их отношений или перспектив на будущее.

Чем ближе подъезжали они к конечному пункту путешествия, тем выше становился разделяющий их барьер.

Ким давно оставил попытки расшевелить свою молчаливую спутницу и смотрел главным образом на дорогу.

За очень короткое время Николь пробудила в нем чувства, о существовании которых он уже стал забывать. Ким не собирался расставаться с ней, но Николь держалась так, словно никакие другие варианты в ее планы не входили, словно ее вполне устраивал короткий роман.

К тому времени, когда «ниссан» остановился у одноэтажного кирпичного дома с вывеской «Линдсей инвестигейшн», напряжение между ним и Николь достигло критической отметки. За последние полтора часа они не обменялись ни словом.

Заглушив мотор, Николь устало вздохнула.

— Еще один шаг к свободе, а?

Ким усмехнулся:

— Должен признаться, я еще не успел почувствовать себя преступником.

Она даже не улыбнулась.

— Ким… Я знаю, что ты невиновен, но Роджер не очень рад тому, что я везу тебя без наручников.

Значит, она по крайней мере пыталась защитить его перед братом.

— Ты сказала ему, что я ни при чем?

— Да, вчера вечером, когда звонила. Пыталась объяснить, что у тебя украли документы, но Роджер, похоже, мне не поверил.

А вот это уже хуже. То, что Роджер не верил какому-то Киму Букнеру, это одно, а вот то, что он скептически отнесся к мнению сестры, совсем другое. Ким протянул руку и погладил Николь по щеке. Прежде чем встретиться с братом Николь, прежде чем все изменится, он хотел еще раз удостовериться, что все произошедшее в минувшие двое суток не было сном.

— Спасибо.

Она нахмурилась:

— За что?

— За то, что верила в меня.

Ким наклонился и поцеловал ее в губы — нежно, мягко, наслаждаясь ее сладким ароматом. Она первой отстранилась. Ким посмотрел ей в глаза, увидел в них едва сдерживаемое желание и понял, что должен каким-то образом дать знать, что тоже верит в нее.