Обхватив член рукой, Ваал уперся головкoй между ягодиц девчонки, проводя ею вверх-вниз. Пребывая на взводе, он грубо расставил коленом ее ноги, рукой натягивая цепь. пустился членом к лону девчонки, пристроившись между горячих лепестков, измазанных соками. Он не ожидал почувствовать возбуждения девушки, но как только ее влага соприкоснулась с его кожей, у Князя отказали тормоза. Ваала лихорадило от желания насладиться ею и перестать реагирoвать подобным образом на тело рабыни. Сжав челюсти изо всех сил, он отодвинул бедра назад и резким движением вошел во влажное лоно Саши, ослабляя натяжение цепи. Девчонка закашлялась, плотно сжимаясь вокруг его эрекции. Не давая возможности нормально дышать, Ваал покинул её тело и снова резким толчком заполнил до упора. Зверушка вскрикнула. Князь схватил одной рукой Сашу за волосы, оттягивая голову назад. Намотав на кулак темные локоны, он опять покинул её тело и рывком заполнил вновь. Движения его бедер оказались резкими, лишенными малейшей капли нежности и забoты. Схватив второй рукой цепь, он снова натянул её, с трудом проникая сквoзь сжатые мышцы лона Саши внутрь. Лишь чувствуя, как она теряет сознание, отпускал металл, не давaя рабыне отключиться полностью. Отпуская цепь, он слышал, как кашель сменялся на стоны, прорывающиеся из-под контроля зверушки. Эти томные протяжные звуки, капля за каплей разрушали выстроенную им cтену, становясь самым ярким доказательством, что она теперь его безраздельная собственность. Как бы она не пыталась демонстрировать обратное, её бессознательная реакция, кричала, что она уже принадлежала ему.

Ослабевая цепь, он сдёрнул с груди корсет, обхватывая ладонью упругие полушария, сжав между пальцами сосок. Напряжение девушки спадало. на подавалась назад бёдрами, впуская Ваала глубже, возбуждаясь сильнее от каждого его толчка. С каждым проникновением члена в жар её плоти стоны девчонки становились громче, погружая Князя в нирвану. Она попыталась откинуться назад, чтобы прижаться к нему, но Ваал сильнее сжал её грудь и потянул за волосы, удерживая в нужном для себя положении.

Чувства, охватывающие Князя, были одновременно прекрасными и омерзительными. Его словно изнутри распирало что-то, разрывая грудную клетку на части. Ударяя быстрее и резче бедрами, Ваал стремился истребить вырывающееся на свободу чувство, но с каждым стоном девчонки, с каждым всхлипом, намерение ослабевало. Он обхватил её шею ладонью, поднимая и прижимая к себе спиной, не прекращая вдалбливаться в тело. Саша всхлипнула, когда Хозяин прильнул к ней. Казалось, словно её изгибы идеально совпадают с его телом. Он тут же прогнал эту мысль, наслаждаясь их единением. Девушка слегка повернула голову к нему, отыскивая его губы. Ваал удержал лицо Саши, прижимаясь щекой к щеке. Опустив вторую руку к её промежности, нащупал набухший бугорок плоти. Нажав на него, почувствовал, как она сильнее сжалась вокруг его члена, благодарно выдыхая. Массируя клитор,и резко проникая в неё, Ваал понимал, что не сможет сдерживaться вечно. Убыстряя движения пальцами, прикусил мочку её уха, проведя по ней языком. Саша вскрикнула, выгибаясь грудью,и запульсировала вокруг каменного члена. Выйдя из её тела, Ваал в последний раз резко толкнулся внутрь,изливая горячее семя. Чувство в груди вырвалось наружу, накрывая его эйфорией удовлетворения. Поддавшись порыву, потянулся губами к её рту, но вместо этого схватился за цепь, потянув изо всех сил, не покидая обмякающего тела.

Горечь заполнила рот, обволакивая язык и медленно cпускаясь по горлу. Жидкость стекала все дальше, стирая собой боль и чувства. Я попыталась распробовать на вкус забвение, подчищающее после себя всё ненужное, словно ластик, быстро шоркающий по бумаге и стирающий грифельный карандаш, но не почувствовала даже собственного тела. Я не парила, как раньше, пребывая в бестелесном состоянии, меня словно связали от кончиков пальцев ног до макушки и заперли в ящик, из которого не было выхода,и где я не могла даже слегка пошевелиться. Мысли о последних сознательных часах не вызвали никаких эмоций. Я была признaтельна за эту спасительную возможность не думать и не чувствовать. Стоило мне прийти в сознание, как к моим губам тут же прижали хрустальный бокал с вязкой жидкостью, не давая и мгновения для осoзнания произошедшего. Выпив, я молча лежала на кровати, рассматривая потолок, совершенно не чувствуя ничего снаружи и изнутри, будто меня полностью опустошили. Мне было неважно, кто я и где нахожусь, неважно, кто находится рядoм и неважно, что творится с моим телом, да и было ли оно. После принятия снадобья веки постепенно тяжелели, погружая в спасительный сон.

Забытье медленно отпускало, пропуская сквозь плотную черную завесу тепло и шорох переворачиваемых страниц. С трудом разлепив тяжелые веки, тут же зажмурилась, прячась от яркого света. Мелкими рывками открыла глаза, привыкая к ослепляющему освещению. Упершись взглядом в голубое небо, испещренное пушистыми облаками, не шевеляcь, любовалась самым прекрасным видом из тех, что мне довелось лицезреть в Инфериатосе. сли вдуматься, здесь я не просто не видела чистого неба, а даже не замечала одежды голубых тонов. Словно и не существовало этого нежного, невесомого цвета. Впрочем, откуда в аду возьмется что-то, вызывающее в душе покой и радость? В Инфериатоcе каждый предмет пропитан ненавистью и страхом, взывающим к самым черным мыслям и эмоциям. всё доброе, если и существовало до сих пор, то явно не в этом мире.

Звук переворачиваемых страниц привлек моё внимание, отгоняя мысли о цветовом разграничении миров на задний план. Факт присутствия в комнате кого-то ещё не насторожил, а воспринялся как должное. Удивительным показалось лишь то, что нахожусь не в моей душной келье, а совсем в другом месте. Повернула голову на звук, не задумываясь о том, кого могу там увидеть. Недели, проведенные в одиночестве и в унижениях от Хозяина, полностью лишили меня надежд и ожиданий.

– Смотреть на то, как ты спишь, еще более отвратительно, чем общаться с тобой, – насмешливый голос Надзирательницы опередил взгляд, давая ответ на мой вопрос.

– Я тоже безумно скучала по тебе, - сипло проговорила, прочищая пересохшее горло.

– Не могу разделить твоих чувств, – скрежет дерева о камень от придвигаемого к кровати кресла пронзил тишину, заставляя поморщиться. По коже побежали мурашки от неприятного звука,и захотелось заскрипеть зубами, хоть как-то заглушая раздражение.
– С тобой жутко скучно, - кровать слегка затряслась. Видимо Неда решила взбодрить меня, врезавшись креслом в моё ложе.

Надо мной нависло лицо Рогнеды, равнодушно посмотревшей и скрывшейся где-то сбоку.

– Выглядишь отвратительно, – холодно прокомментировала увиденное она.

– И чувствую себя не лучше, - боль, притупляемая анестезией, плавно возвращалась. Накатывая на руки и охватывая спину и шею.

Прикосновение холодного металла к коже вкупе с ледяным отчуждением Ваала, всплывшие сразу же в памяти, скрутили живот в узел, вызывая тошноту. Подняла руку к горлу, пытаясь нащупать металл, сжимающий и царапающий шею. Под пальцами оказалась лишь кожа с грубым следом от ошейника.

– Смотрю,ты даром время не теряла, – равнодушно, заметила Рогнеда.

– Смотря, что ты имеешь под этим в виду, – медленно присела на кровати, продолжая ощупывать шрам на шее.

– Насколько мне известно, Князь ни с одной из рабынь не проделывал подобного, –прокрутила ладонью в воздухе, указывая на меня. – Должно быть, ты уникальна, раз сумела его заставить сделать с собой это, - снова ткнула в меня рукой, помахав ею вверх-вниз.

Пронизывающий холод бездны, идущий от Хозяина, засасывающий меня в воронку боли, фантомом прокатился по телу. Такой разительный контраст с пожаром испепеляющей страсти, охватившей нас в ночь моего признания, особенно четко показал мою ничтожность в его жизни и мире.