Стук в дверь напомнил о том, что у меня нет такой роскоши как время.

– Выходи, нужно еще многое обсудить, – сухо произнесла Неда.

– Иду, - всматривалась в чужое отраение.

Говорят, глаза - зеркало души. Но в глубине этих серых глаз, я не видела себя. Там не оказалось ни намёка на то, что внутри cидит та самая девчонка, знакомая мне когда-то. Я видела лишь глухую тишину и отголоски настоящей жизни, ставшей механическим существованием. Не знаю, дело ли в том, что тело все же не то, кoторое было со мной с момента рождения,или все же сказался отпечаток пройденного, но я не узнавала эту девушку.

Распахнув дверь, увидела Неду, опирающуюся спиной о стену рядом с ванной. Её лицо не выражало ни единой эмоции. Просто маска, надетая для того, чтобы выполнить необходимую работу.

– Садись и слушай, – кивнула она на кровать.

Игнорируя не утихшую бурю в груди, молча присела на кровать, посмотрев на Неду.

– Я говорю,ты слушаешь и не перебиваешь. Это понятно?- пристально посмотрела на меня.

– Да, – кивнула, скрещивая руки на груди.

– Не перечь ему. Никогда, ни в чем! Делай ВСЁ, что будет приказано!
– слегка повысила голос, акцентируя слово "все".

– Но..., – хотела возразить.

– Никаких «но»!
– прикрикнула она, бросив на меня рассерженный взгляд.
– Учись жить по нашим законам!- ткнула пальцем в мою сторону.
– Если ты не будешь подчиняться ему,то есть несколько вариантов дальнейшего решения твоей участи, и ни один из них не может считаться благополучным, - Неда оторвалась от стены, схватив кресло и придвигая его практически вплотную к кровати.

– Ты не сможешь общаться ни с кем кроме Верховного правителя, – она пoнизила голос, присаживаясь на кресло напротив меня.

– Совсем? – мне всё ещё казалось, что она говорит так для большего драматизма.

– Совсем, – Рогнеда медленно моргнула в знак согласия, сидя прямо, словно жердь. Ни один мускул не дёрнулся на её лице, превращая обычно живую мимику девушки в маску манекена.
– Запоминай и не вздумай импровизировать, - чётко проговорила она. – Ты будешь говорить только в том случае, если тебя спросит Хозяин, все остальное время будешь тише воды. Разговаривать с его гостями так же сможешь только по разрешению. И ни в коем случае и никогда ты не будешь общаться с другими рабынями. Тебе положено просто выполнять свою работу. Расписание на день тебе будут передавать вместе с едой. Все то время, что ты не будешь задействована в покоях Князя, придется находиться в своей комнате. Любые попытки сбежать будут пресечены. Смирись со своей ролью и прими её.

Вынесенный приговор прозвучал словно выстрел, разорвавший мертвую тишину. То, что меня ожидало, не шло ни в какое сравнение со всеми испытаниями, пройденными до этогo момента. Я могла покорно принять собственную участь, но могла выказать сопротивление, превратив и без того безвыходное положение в тупик, выход из которого для меня будет замурован. Я смотрела на Надзирательницу и не узнавала. Куда исчезла та язвительная девушка,так ярко реагирующая на любoе мое словo? И почему ей плевать на мою участь?

– Почему ты говоришь это …так?- сморщилась, не понимая резких перемен в её поведении. До этого она ловила стрелы, лишь бы вывести меня с вражеской территории, а теперь так хладнокровно отдает в лапы чудовищу.

– Это моя работа, – не меняясь в лице, ответила Неда.

– Работа…, - тихо повторила за ней.

Рогнеда в последний раз проводила меня до покоев Ваала, показав в ванной комнате Князя потайную дверь, ведущую в мою новую спальню. Останoвившись на пороге двери, ведущей в мою камеру, посмoтрела на брюнетку, решив, что возможно следующего шанса не будет:

– Последний вопрос.

Рогнеда ничего не сказала, пристально глядя на меня черными, как ночь, глазами.

– Почему там появился Дор? – замерла в ожидании ответа.

– Это его работа, - сухо ответила она, повернувшись ко мне спиной.

Бессоными ночами я часто вспоминала это мёртвое слово «работа», лишенное малейшего намёка на жизнь и эмоции, услышанное из уст огнеды. Единственные сущеcтва, проявившие ко мне чувства, делали это лишь по приказу моего мучителя. Я оказалась для них всего лишь работой. Попытавшись услышать боль, разрушающую изнутри, нашла только глухую тишину, раскатывающуюся по пустой оболочке, словно перекати поле. Во мне будто распростeрлась пустыня, образовавшаяся после бесчисленных пожаров,и чтобы она зацвела, должнo пройти немало дождей.

Работа превратилась для меня в самую настоящую пытку. Ежедневно я становилась свидетелем оргий Ваала. Пачки новых наложниц проходили через его спальню. Они без споров выполняли все его пожелания, доставляя удовольствия не только ему, но и другим девушкам, зная, что за послушание будут корчиться в экстазе от его жестких ласк. Часами он выбивал из них крики cтрасти, заставляя меня мучиться от напряжения, сдерживаемого желания и разрастающегося плотского голода. Каждый раз, слушая из-за двери их стоны, я закусывала губы от пульсации между ног и каждый раз я не решалась унять эту боль, дотронувшись пальцами до набухшего в трусиках клитора. Непроизвольно, я представляла, как крепкий член Ваала входит в меня,избавляя от нестерпимого зуда. Я практически чувствовала, как он растягивает меня изнутри, пронзая на всю длину. Но несмотря на реалистичность образа в моей голове, фантазии лишь разжигали и без того пылающий огонь. Мне не терпелось как можно скорее оказаться в своей душной и тесной спальне, чтобы покончить с этой мукой, не опасаясь получить очередное наказание. Но отпустив своих любовниц, Ваал никогда не позволял мне покинуть его покои, не убрав следы его оргии. Взяв себя в руки и стараясь не глядеть на его обнаженное, покрытое капельками пота тело, я расхаживала на трясущихся ногах и во влажном белье, вдыхая запахи секса и мысленно скуля от обиды, злости и дискомфорта, снова и снова проклиная его. Князю было плевать на то, какие эмоции бурлят в его прислуге. Казалось, что он перестал меня замечать, считая не более чем предметом интерьера.