– Ви, соглашайся, – промурчал паучок.- У тебя появится своя охрана! Смена управляющих нитей, как чудесно! Хочешь, я займусь этим, поставлю печати верности?

– Печати? Ах, да, печа-а-ати... Лидо, точно они нужны мне? – испугалась Ви.

– Глупая, ты же Жрица!!! Ты единственная верная наследию Рахне, тебе предстоят великие дела!

– Может, не надо? – жалобно шмыгнула носом Ви.

– Что за трусливые мысли? Лао не могла ошибиться в тебе! Во-вторых, мы с домом проследим, чтобы он не причинил тебе вреда, правда, дом?

На Ви, как поток, вылилась уверенность, она еще раз шмыгнула, ну и шуточки у дома.

– Ладно, если вы точно меня не дадите в обиду... Тогда отпускайте этого, на балконе...

Светловолосый воин перекинул тело через парапет, легко приземлился и тут же припал на колено, склонив голову.

– О, Жрица, прости нас, мы всего лишь хотели проверить догадку, что ты и есть жрица, принявшая древнее наследие и дары, чтобы принести свои жизни к служению тебе.

– О, какой почтительный... – восхитился Лидо. – Ви, повторяй за мной, а то напортачишь. И сделай строгое лицо.

Жрица стояла и сурово смотрела на Исму, а он преклонив голову думал: они дали себя поймать, словно несмышленые дети, грош им цена как Когтям, ничего не нашли, а девушка и, правда, оказалась прошедшей испытание, что подтверждал паук на ухе, по размеру немного уступавший насекомому у Ри Эло, и еще одно, самое важное , он был светлый! И именно его цвет резал глаз и привлекал внимание, все привыкли к угольно черному паукам у жриц. И теперь, когда Виэллсандэре явила миру своего спутника, она не будет в безопасности. Рю, Ло и Ке жизни отдадут за нее, как и он, а Ги? Может ли сейчас он принять за них всех решение? Но если откажется, все Когти погибнут, небольшой у них выбор-то? Исма усмехнулся и решился, открыто взглянул на девушку.

– О, жрица, я Большой Коготь, старший из пяти, Исмаива Кей Руав, от имени всех пяти приношу тебе клятву верности: твой покорный раб, твоя жизнь — моя жизнь, и не будет мне жизни, если я допущу причинить тебе вред и допустить смерть. Рахне прошу закрепить мою клятву верности и принять наши жизни в твои руки, о Жрица.

– Не так, – строго произнесла Виэлсандэре и нахмурилась. – Я требую древний обряд верности.

Она протянула вперед руки и в них с мерцанием появилась глиняная чаша красно-коричневого цвета. Она протянула ее ему.

– Собери немного крови у всех пяти.

Исма повиновался, начав с себя, обошел парней и вернулся с чашей, на треть заполненной кровью. Когда он подходил к друзьям, плен, сдерживающий их исчезал, и теперь они все стояли на коленях. Исма тоже преклонил их перед жрицей, подняв чашу высоко перед собой.

Девушка подошла, в руках появился Виэллсандэре, она легко чиркнула себе по запястью и кровь потекла в чашу. Исма слышал, как испуганно выдохнул Ло. Ее запястье окуталось мерцанием и рана исчезла, мгновенно! Магия жизни, и какая сильная...

Жрица начала говорить странные слова, держа чашу около своего женского центра, потом переместила ее к груди на уровне сердца, затем подняла ко лбу. Она подошла к Исме и вручила сосуд в руки. В этот момент на край спустился паук и оббежал чашку ровно семь раз по часовой стрелке, после чего кровь перестала быть такой красной и пахнуть железом. Жрица опустила палец в жидкость и стала рисовать ею узоры у себя на запястье, которые медленно выцветали и становились серебристыми линиями. Исма старался не дышать, похоже, они не ошиблись, и эта девушка действительно приняла наследие Древних, ведь такую магию уже давно никто не видел. Руки жрицы оказались опутаны узорами как браслетами, потом она подошла к нему и начала рисовать знаки у него на лбу. Рахне, как это было приятно! Виэллсандэре подошла к каждому и начертала древние руны, только у остальных серебристый узор оказался чуть меньше, чем что, что он чувствовал у себя.

Жрица опять окунула палец в жидкость и смочила свои губы, передала чашу Иссме и сказала:

– Пейте, все, до дна.

Исма поднес всем чашу и напоследок сам сделал большой глоток, опустошая ее. Он опять посмотрел на девушку, его восхитило, как она чувственно мочила губки. Внезапно эльф затаил дыхание: что-то происходило, не неприятно, но ощутимо, в нем самом что-то менялось, на груди почувствовалось жжение, а внутри, в груди, и в голове, казалось, кто-то переставляет кубики.

Когда все затихло, он осмелился посмотреть на парней, те тоже выглядели обескураженными, а Ги рассматривал на груди серебристый рисунок. Исма не выдержал и тоже дернул ворот туники: на коже, прямо над сердцем, мерцало небольшое, с детский кулачок, изображение паука с клинком над головой. Сама жрица стояла и наблюдала за ними, руки ее были чисты, узоры на запястьях исчезли. Исма вздрогнул, когда услышал в голове голос:

– Исмаива, представь мне моих воинов.

На слове «моих» в нем отозвалось: казалось, кто-то внутри него встал по стойке и вытянулся перед Госпожой. Ооооо, Рахне....

– А ты боялась, – весело сказал Лидо. – А ведь справилась! Вспомнила обряд, красиво разрисовала руны.

– Лидо, можешь себе представить, что я вообще первый раз в жизни что-то рисовала?

– Очень красиво получилось, между прочим, – хмыкнул паучок. – Давай, отпускай этих, они тебя теперь слышать будут, когда захочешь этого, ну и чувствовать тебя заодно. И вред не причинят, даже если Ри Эло их заставит, не смогут пойти против своей сущности.