– Я думал, мы перетерли все в прошлый раз, - Тесак свалил на пол большую стопку выглаженного белья, прошел по нему, наподдал ногой, разбрасывая по всей прачке. Клерк только молча смотрел, мысленно прикидывая, сколько времени потребуется чтобы снова постирать, высушить и выгладить это.
– Но ты, кажется, не допер. Придется объяснить.

Тесак одним движением оказался возле Клерка, сильно, быстро, практически без замаха ударил под дых, заставляя согнуться, схватил за воротник, дернул, так что Клерк закашлялся, и бросил его животом на гладильный стол.

Стив послушно сгибался, не сопротивляясь. У Брента - вернее Тесака - был холодный, полный ярости взгляд. Сегодня он не хотел, не вожделел, он был в бешенстве от того, что кто-то посмел ослушаться его приказа. Тесак не дурак, он не рассчитывал, что Клерк проникнется оказанной ему честью, даже если в прошлый раз он и кончил, ну или по крайней мере, у него встал от дрочки. Но он был обязан подчиняться, иначе самого Тесака могли поставить на правИло, подвергнув сомнению его право быть Смотрящим.

Героя Стива несколько раз приложили по почкам, для убедительности заехали в ухо - Брент идеально имитировал удары, хотя на руках вздувались жилы от натуги, а глаза буквально горели бешенством. Потом Тесак передвинул Клерка так, чтобы его лицо оказалось в нескольких дюймах от раскаленного утюга, так и не отключенного от сети.

– Повторяю последний раз: не дергайся, - удивительно спокойно проговорил Тесак и руками разорвал шов на комбинезоне несчастного Клерка.

Стиву оставалось только очередной раз подивиться силе Мааслебена - он точно знал, что комбинезон был самый обычный, без фиктивных швов, а самого рывка не было в сценарии. Но Джо должен был остаться доволен.

Было не слишком сложно изобразить ужас, унижение и боль - подача Мааслебена ловилась слёту, а у Стива всегда были “близко слезы”, как и подобает хорошему актеру. И возбуждение, к счастью, в этот раз не мешало - Брент прикасался к нему только бедрами, а этого оказалось маловато. Стив поймал себя на том, что скучает по большим тёплым рукам и очень ждёт момента, когда по сценарию суровое сердце Смотрящего слегка смягчается.

– Хватит реветь, - сказал Тесак грубо, останавливаясь.
– Вчера не ревел.

И перевернул Клерка - теоретически, не снимая с члена.

Стив заметил брешь во в образе Тесака. Сейчас Брент не был им, а лишь изображал. Глаза больше не прожигали насквозь, в них снова была вина и еще страх. Руки перестали держать, они лишь поддерживали. Сцена, до того отыгрываемая на “отлично”, внезапно разваливалась на глазах.

– Любого другого за подобное я бы отдал Слюням или Холке, или вообще опустить велел, - Брент сумел сладить с голосом, говорил Тесак.

 Скупая ласка тоже была его, прописанная в сценарии: жесткая ладонь грубо прошлась по груди сжала совсем мягкий член через комбинезон. А вот поцелуй - нет. Брент так быстро наклонился и накрыл губы Стива, что тот не успел спасти сцену, выставив руки, чтобы упереться Тесаку в плечи, оттолкнуть от себя. Тогда бы это сошло за попытку сопротивления, а намерения самого Тесака остались бы непонятными - может, прошипеть хотел что-то в лицо.

А вот теперь все пошло прахом. Потому что тело Стива мгновенно отозвалось на привычные ощущения теплых ладоней, мягких губ и ласкового языка.

– Сто-оп!
– раздался раздосадованный голос Джо.
– Мааслебен, да что опять?

– Показалось...
– с трудом проговорил Брент, неотрывно глядя, как Стив стирает с щек слезы.
– Что в жилу будет...

– По настроению - ложится, - подтвердил Стив быстро, хоть это было и не так. Поцелуй, может, и лег бы, но Тесак целовал бы совсем иначе - жёстко, грубо, зло.

– Давайте без соплей, - сухо сказал Джо.
– Ещё раз полезешь к нему - рот скотчем заклею, понял?
– пригрозил он, но настоящей злости в голосе было. Стиву даже показалось, что режиссер доволен тем, как между ними искрит.

А искрило знатно. Во второй раз Мааслебен взял себя в руки, и на слезы не среагировал. По крайней мере, этого не было заметно на камеру. Зато Стив буквально всей кожей почувствовал, как он облегчённо выдохнул, получив возможность наконец его обнять - пусть грубо, как требовала сцена, но все же, а главное - незаметно прошептать на ухо:

– Черт... Прости!

Стив не знал, за что Мааслебен извиняется на этот раз - за запоротую сцену, за собственные эмоции или за поцелуй, на который не имел права.

Как бы то ни было, а Стиву ужасно хотелось обнять его в ответ, но Клерк на тот момент ненавидел своего насильника, и на такие эмоции у него не было допуска. Зато Стив отчаянно надеялся, что снова твердый член сумеет передать всю гамму его чувств - если, конечно, Мааслебен догадается его проверить.

Брент не подвел его и в этот раз. В очередной раз навалившись животом на живот Стива, он замер, явно почувствовав, его глаза ненадолго потеплели. Мааслебен стиснул Стива в объятиях, задрал ему ноги повыше, так чтобы колени закрывали от камер натягивающий комбинезон член, и ускорил движения бедрами.