— У нас что, все такие тупые, что слона от суслика отличить не могут? — удивилась Лера.

— Ну, это я, конечно, утрирую. Но в нашем оборудовании ни таможенники, ни менты ни бельмеса не понимают. Для них тут как раз что слон, что суслик, все равно, лишь бы названия совпадали. Тут уж мы стараемся, чтобы без ошибок. Ментам ведь лишь бы придраться. Особенно, если у них акция какая-нибудь проходит. А потом начинаются разборки, и либо что-то к их ментовским лапкам прилипает, либо часть груза приходится отдавать в пользу бедных, либо — при самом паршивом раскладе — весь груз исчезает в закромах родины.

— Однако, у нашей родины объемистые закрома, — прокомментировала Валерия, намазывая еще один кусок булки.

— Да они мне вообще напоминают черные дыры. Знаешь, есть такие в космосе. И все, что мимо летит, в них затягивает. А вот оттуда — никогда, — в сердцах махнул рукой Роберт.

— Не переживай, — ласково коснулась руки любовника новоиспеченная сыщица, — все равно ведь ничего исправить ты не можешь, только нервы зря тратишь.

— А ты бы сама посмотрела разок, как контейнеры с грузом исчезают. Ну, чисто как птицы перелетные в осеннем небе. Вот он едет себе, такой красивый, такой дорогой, а потом к нему такие мелкие с мигалками пристраиваются, и за собой уводят в синюю даль. И денежки — между прочим трудом нажитые, а не воровством…

Тут Лера улыбнулась едва заметно, краешком рта, но Роберт заметил, разозлился:

— А чему ты улыбаешься? У нас принято считать, что все бизнесмены воры и бандиты….

— Ну, не злись, я ведь знаю, как ты работаешь. А улыбнулась из-за сравнения твоего — контейнеры и птицы. Знаешь, так перед глазами и встало: косяк красных ящиков за горизонт этак плавно уходит.

Роберт глянул недоверчиво, потом фыркнул самодовольно:

— Да уж. Эк я завернул, прямо поэт… Ладно, слушай дальше.

— Слушаю, — с видом примерной девочки кивнула Лера.

— Вот тут-то самое интересное и начинается. Груз этот мы по жэдэ повезли…

— По чему? — не поняла Елагинская.

— По железной дороге. Заказали контейнер, нам его доставили точно в заказанный день. Начали грузить. Там реально на два лимона бачей, по объему почти полный магнум…

— Кто полный? — опять не поняла Лера, — Робин, милый, я понимаю, ты во всем этом как рыба в воде, а я в перевозках профан, мне человеческим языком рассказывать надо.

Роберт Львович вздохнул:

— Магнум — это контейнер объемом сорок пять футов.

— Надо же, как пистолет! — обрадовалась Лера.

— Не коси под дурочку, тебе не идет, — усмехнулся любовник, — тебя глаза выдают.

— Спасибо, что предупредил, — серьезно поблагодарила Валерия, — если при расследовании придется дуру изображать, буду очки одевать.

— Обязательно. Дальше рассказывать?

— Конечно.

— Григорий Петрович при погрузке лично присутствовал. Сама понимаешь, два лимона…

— Да поняла я уже, поняла. Дело серьезное, вы люди серьезные, в игрушки не играете…

— Точно. Короче, когда последнюю паллету грузили, водитель автопогрузчика… Что такое автопогрузчик знаешь?

— Знаю. Такая машинка маленькая, спереди… или сзади? В общем, есть у нее два рога…

— Вот, вот. Спереди два рога… Вот этими-то рогами придурок водила коробку-то и пробил. Слишком высоко они у него подняты были, как раз в нижнюю часть коробки вошли. В самый раз выше пенопластовых подушек… Григорий Петрович, конечно, этого козла уволил сразу. Только пришлось еще два дня ждать… Хорошо у Нины Васильевны, нашего логиста, связи на жэдэ есть. Она все утрясла, кому надо денег заслала, груз вовремя уехал.

— Ага, очень хорошо. Груз уехал вовремя, а приехал…

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что груз в Сибирск не доехал.

— Ну да, — вздохнул Роберт Львович, уже не так трагично воспринимавший потерю. Страстная женщина и призрак надежды на лучшее — что еще нужно мужчине, чтобы жизнь снова заиграла красками?

— Фамилию-то водителя помнишь?

— Нет, конечно. Как можно помнить то, что не знал никогда?

— Ладно, рассказывай дальше.

— Короче, когда новая партия из Финки пришла, мы тут же работоспособность проверили, и вместо поврежденной коробки новую загрузили. Григорий Петрович и при этом присутствовал. Все нормально прошло. Контейнер закрыли, пломбы навесили. Начальник смены тут же номера пломб операционистке снес. Она быстро документы напечатала, а директор по безопасности их лично… Лично, слышишь? проверил. Все совпадало. Буковка в буковку. Тут же все пропечатали, и Григорий Петрович лично накладные подписал. Они так и пришли в Сибирск. Все циферки совпадают — пломб, контейнера, подпись директора по безопасности, печати на том же месте, где были. А груза нет. Есть двадцать телевизоров, корпуса ломаные от разного оборудования, пенопласт и шнурки без концов.

— Шнурки без чего? — опять не поняла Лера.

— Ну, провода разные, без наконечников. Испорченные, значит. В общем, мусор.

— Ладно, это теперь ясно. А как контейнер до ЖыДы твоей добрался?

— Обыкновенно. Машина приехала от экспедиторской фирмы, погрузили контейнер на нее, отвезли на станцию, перекинули на платформу.

— А кто-нибудь этот твой контейнер охранял при этих погрузках-перегрузках?

— Конечно. Документы и контейнер были переданы экспедиторской фирме. Все чин чинарем. Машина со склада под их охраной поехала. И дальше по жд тоже все под охраной шло. Нина Васильевна договорилась, чтобы нашу платформу прицепили следом за бытовкой охранников. И на всех стоянках около нее мальчики с автоматами ходили. Мы экспедиторов серьезных взяли. Они клянутся и божатся, что с груза глаз не спускали.