Когда наступает перерыв, мчусь за стаканом льда. Возвращаюсь, протягиваю ей его, и она сосет лед с благодарностью во взгляде.

— Почему это происходит сейчас? Еще нет сорока недель. Ты сказала, беременность женщины длится сорок недель. У тебя всего лишь тридцать седьмая. Это не должно было случиться сейчас. Еще слишком рано. Что делать, если ребенок не готов?

Хожу по комнате, бессвязно бормоча себе под нос. Я еще не был так напуган в своей жизни.

— Роам. РОАМ! Блядь, успокойся. — Дженн хлопает меня по щекам. — С ребенком все будет хорошо. Все происходит не рано, и понятно, что он готов появиться, потому что процесс пошел — но он еще не появился! Соберись и тащи Лэйси к машине, повезем ее в больницу, где она родит ребенка.

— Да, да, я понял. Давай, сладкая, я понесу тебя. Дженн, забери ее сумки. Они на полу в спальне.

— Не забудь мои туалетные принадлежности в ванной. — Голос Лэйси повышается к концу фразы, поскольку волна боли снова накрывает ее.

— Ох, блядь, сладкая. Блядь. Только не рожай сейчас. Потерпи, пока не приедем в больницу.

— Время еще не пришло, — она поднимается. — Ты думаешь, я встану, и ребенок просто выпадет из меня, Роам Купер?

 Ох блядь. Мне не стоило этого говорить.

— Нет, дорогая, я просто хочу доставить тебя в больницу, — стараюсь уластить ее.

— Я знаю. Прости, — она плачет. — Мне просто чертовски больно.

— Знаю, знаю. Совсем скоро наш прекрасный малыш будет у нас на руках.

— Ты такой красивый, — воркует она.

— Красивый? — подкалываю. — Сладкая, я далек от красоты. Предпочитаю быть порочно прекрасным.

Смех слетает с ее красивых губ, я с обожанием смотрю на нее и улыбаюсь. Она действительно что-то с чем-то.

Мы добираемся до больницы в рекордно короткие сроки. Я останавливаюсь на месте для инвалидов и залетаю с Лэйси на руках внутрь, Дженн осталась в авто, чтобы переставить его.

К нам на встречу направляется санитар с креслом.

— Спасибо, чувак, — благодарю я, усаживая Лэйси в него. Ее тело вновь накрывает схватка, а я несусь к медсестре за стойкой регистрации.

Медбрат хватается за ручки кресла и везет Лэйси в другой коридор. Отчаянно бегу за ними, стараясь не выпускать ее из виду. Боюсь, что если на мгновение отведу взгляд, то пропущу рождение ребенка.

Акушерка направляет санитара в комнату. Там они помогают Лэйси перебраться с кресла на кровать. Акушерка берет бланк и задает ей вопросы, а я стою в стороне.

Глаза готовы вырваться из орбит, когда акушерка надевает перчатки и скользит пальцами внутрь Лэйси.

— Вы все правильно делаете, дорогая. Раскрытие около шести сантиметров. Вы можете принять душ или ванну, если хотите. Это поможет облегчить боль. Если понадобится что-то посильнее, просто позовите меня, — она стягивает перчатки и выбрасывает их в ведро перед тем, как выйти из палаты. — Я скоро вернусь, чтобы проверить вас, хорошо?

Дженн влетает в палату.

— Ребенок еще не появился? — шутит она. Во всяком случае, я надеюсь, что она шутит.

Игнорирую ее и сосредотачиваюсь на своей женщине.

— Хочешь принять ванну, сладкая?

Она кивает головой, и я несу ее в душевую.

Мы с Дженн ждем в палате, пока Лэйси проводит в ванной около двух часов. Она выглядит такой спокойной и расслабленной, что даже не хочется тревожить ее, но пришла акушерка, чтобы снова проверить ее раскрытие. Помогаю Лэйси приподняться, а затем держу ее за руку, пока она выходит из ванной. Когда Лэйси приподнимает одну ногу, массивный поток жидкости льется между ее ног. Воды полностью залили мои джинсы, создав лужу на полу.

— Святое дерьмо, — ору я.

— Э-э, думаю, у меня только что отошли воды, — кричит Лэйси акушерке. Затем она сгибается пополам и стонет от боли.

— Думаю, началось! — Она начинает реветь от боли.

— Положите ее на кровать, — командует акушерка.

Скольжу рукой под ее коленки и выношу из ванной. Нежно укладываю Лэйси в кровать и убираю с ее лба волосы, пропитанные потом. Дженн протягивает мне мочалку, смоченную холодной водой, и я протираю лицо и шею Лэйси.

Акушерка сообщает, что у Лэйси полное раскрытие, поэтому она может тужиться.

Лэйси делает глубокий вдох.

Я тоже.

Затем она тужится до тех пор, пока ее лицо не синеет.

Я тоже.

Ее руки так крепко стискивают мои, что в них перестает циркулировать кровь, и, если бы не серьезность текущего мгновения, я бы начал размышлять, смогу ли работать после такого в баре.

Лэйси делает еще один глубокий вдох.

Я тоже.

Сразу же после этого она снова тужится, издавая душераздирающий крик.