– Сиди и терпи! Не до тебя сейчас.

– Мама, где папа!

– Он тебе не папа. Я тебе не мама.

Обе женщины исчезли. Крошка осталась среди трех мужчин. Все моргала, моргала, силясь выбрать: разрыдаться или стерпеть?.. Парочка подозвал ее и обнял. Сказал то, что сказал бы дочке:

– Все будет хорошо.

"Ни черта не будет хорошо", - мог бы ответить пленник, но почему-то смолчал. Долго смотрел на Инжи, утешающего девчушку. Потом спросил:

– Как тебя зовут?

– Инжи Прайс, - ответил Инжи.
– А прозвище мое - Парочка. Иные обижаются на прозвище, но я свое люблю.

– Я - Ребро, - сказал пленник.
– Зачем ты здесь, Парочка?

– Да вроде, затем же, что и остальные.

– Ты не такой, как они. Они - сброд, мусор. А в тебе есть опыт. Мог бы быть с нами, сложись судьба иначе.

– Сказать тебе правду?

– Мы оба подохнем на рассвете. Чего уж темнить-то?

– А поверишь?

– Поверю.

– Из-за нее, - Инжи погладил девчушку по волосам.

– Такой, как ты, готов помереть из-за чужой дочки?

– Я не думал, что помру. Просто видел, что этот, - указал на мертвого дезертира, - и остальные двое... Они хотели всех прикончить. Я остался с ними, чтобы защитить ее. А дальше покатилось...

Пленник долго молчал.

– Хорошо тебе.

– Что помру?

– Что помрешь ради малой дитяти. Хоть что-то светлое напоследок.

Парочка хмыкнул. Лично он не замечал в себе ничего светлого - ни проблеска. Вот если б родил дочь, если б успел - тогда осталось бы от него что-нибудь...

– А ты?
– спросил Инжи.

– Что - я?

– Ты-то ради чего?

Пленник покосился на куцего. Тот тупо качал головой, как деревянный болванчик, и без конца шмыгал носом, однако слышал разговор.

– Ладно, - кивнул Парочка.
– Скажи другое: что за парень этот Лед?

– Лучший из нас, - ответил Ребро.
– Точнее, второй после командира.

– А вы кто такие?

Ребро промолчал.

– Если он ворвется сюда, то прикончит тебя?

– Да.

– Почему?

– Он скажет командиру, что я хотел сбежать. Но на самом деле Лед просто презирает слабых. Там, откуда он, слабость не прощают.

– Разве ты слаб?

– Вы взяли меня.

– Вчетвером, из засады.

Ребро пожал плечами.

На втором этаже скрипели доски, что-то стучало, хлопало. Женщины всерьез занялись барикадированьем окон. Совершенно бесполезное дело, но на душе спокойнее, когда делаешь хоть что-то, а не сидишь и ждешь худшего. Парочка подумал: не найти ли и себе занятие? Как тут услышал особенный стук - не со второго этажа, а из глубины первого. Прислушался: точно, первый этаж, ритмичные удары железа по дереву. Инжи растормошил куцего, спросил:

– Где это?

Брат хозяина прислушался.

– Черный ход... Святые боги! Он рубит дверь!

Инжи схватился, машинально поправил ножи.

– Нужно подпереть ее!
– визжал куцый.
– Задвинуть чем-нибудь, чтоб не ворвался!

Инжи недолго поразмыслил. Взял куцего за подбородок и поднял на ноги.

– Так иди и подопри ее. Задвинь чем-нибудь, чтобы Лед не ворвался.

Глаза куцего полезли из орбит:

– Почему я?!

– Потому, что ты знаешь дом. И потому, что пленника нельзя оставить одного.

– Я... я боюсь... не пойду!

– И еще потому, - вкрадчиво добавил Инжи, - что я прирежу тебя, если останешься.

Он развернул куцего и пнул в коридор. Тот побежал, вопя на ходу: "Бабы, на помощь! Сзади дверь ломают!" Заскрипели шаги по лестнице, взвились голоса женщин.

Удары с черного хода звучали ритмично, размеренно. Лед никуда не торопился.

– Наслаждается делом, - отметил Инжи.

Присел рядом с пленником. Поймал за шкирки малютку, рванувшуюся было на голос Анны Греты. Погладил по головке:

– Не бойся, малютка. У нас все будет хорошо. Дядя Ребро нам поможет.

Он вперил в пленника долгий выжидающий взгляд.

– Развяжи меня, - попросил Ребро.

– Не знаю, сможешь ли ты убить Льда...
– с сомнением протянул Инжи.
– Но ты можешь попытаться. В этом твой последний шанс. А мы с крохой можем сбежать - в этом наш шанс. Поможем друг другу?

– Развяжи!
– повторил пленник.

– Не так просто, дружок, - сказал Инжи, слушая ритмичные удары топора.
– Ты знаешь мою слабость, но я не знаю твоей. Скажи мне такое, чтобы я начал тебе доверять.