–  Пойдем Викель, - сказала Элла и, взяв меня за руку, вывела из кабинета. Лён остался в кабинете. Зачем я так и не поняла.

Мы вышли из кабинета, и пошли по коридору в сторону наших комнат. Я была очень удивлена, ведь никогда не думала, что у меня такая слабая нервная система. Может, настойку из мяты попить? Хотя нет, это только в крайних случаях. Надо послушаться лекаршу и перестать слушать смотрительницу. А то мои нервы мне еще нужны.

Элла все дорогу до комнат молчала, а когда мы подошли к комнатам её, как будто прорвало. Она бросилась мне на шею и зарыдала. Я удивлённо покосилась на подруга. Что не так с этой девочкой? Нет, девушкой я её назвать никак не могу. Она мне напоминает потерянного ребенка. Я не знаю, что творится в её душе. Я раньше никому не открывала свою душу, да и меня никто не впускал в свои потаённые уголки, а я и не рвалась.

–  Ну, ты чего?
–  по-матерински нежно спросила я.

–  Ничего, - белугой взвыла Элла, а я скривилась. Этой девушке в опере бы выступать. Голос высокий и слегка писклявый.

–  Тогда чего ревешь? Вот же мокроту развела. Не затопи общежитие. А то где мы жить будем?
–  я попыталась пошутить и успокоить ее, но не получилось. Девушка только больше разревелась. Моя тонкая ночная рубашка, а точнее рукав, промок насквозь.

Обняв за плечи, я завела её в комнату. Девушка уже почти успокоилась, но ещё периодически всхлипывала. Тяжелая она, однако. Как такая миниатюрная барышня может столько весить. Она что слона на завтрак съела?

Подойдя к кровати, я усадила подругу и присела перед ней на корточки. Мне хотелось обнять её, пожалеть и сказать, что все будет хорошо. С ней я чувствовала себя мамочкой. По-моему, эта девушка застряла в пятилетнем возрасте. Но это в ней мне и нравится больше всего. Она открытая, ранимая и немного доверчивая, но от этого такая прекрасная. Никогда не встречала взрослых детей. Не в том смысле, что она с ума сошла и копается в песочнице. А в том, что она открыта как ребёнок, она доверчива, нежна, ранима и даже немного глупа. Глупа в том понятии, что она ведёт себя как ребёнок, и это для меня глупость. Я просто повзрослела очень рано. Вот и не понимаю я людей, которые вечные дети.

–  Ну, вот я жива. Чего ты плачешь? В кабинете же ты держалась, - сказала я и обняла её. Подруга обняла меня в ответ и умолкла. Как мало надо для того, чтобы она успокоилась. Я прям в шоке.

Когда Элла перестала всхлипывать, я отодвинулась от неё и посмотрела в её красные глаза. В них читалась благодарность, затаённая боль и преданность. Я удивленно вскинула бровь. Неужели она мне преданна? Да мы знакомы всего ничего. Ну и пусть. Пусть знакомы всего ничего, но я уже привязалась к этой девушке. Она такая открытая и добрая. К ней не тянуться невозможно.

Встав с пола, я с улыбкой посмотрела на Эллу. Не знаю как ей, а мне ужасно хотелось есть. Если я не ошибаюсь, то сейчас должны давать полдник. Правда, за полдник надо самим платить. Метка только дает право взять завтрак, обед и ужин.

–  Элл, пойдем, поедим. Чет есть хочется, - сказала я и пошла к шкафу. Не пойду же я в столовую в ночной сорочке. Представляю лица студентов академии, когда они меня увидят. Если, конечно, обратят внимание.

–  Пойдем. А то я на нервной почве есть захотела, - с ухмылкой сказала подруга, поднимаясь с кровати.

В шкафу я не нашла ничего интересного и остановила свои поиски на сером платье из довольно мягкого льна. Это самое дорогое платье в моем гардеробе. Долго не думая, я надела платье, причесала волосы и заколола их заколкой. Никогда не любила свои волосы. Слишком светлые. Лучше было бы, если бы они были черные или цвета каштана. Но мама всегда говорила мне, что у меня прекрасные волосы.

–  Элла, а когда можно будет книги получить?
–  спросила я. Мы уже вышли в коридор и направлялись в сторону столовой.

–  Вот поедим и пойдем в библиотеку. А потом можно и в магазинчик за ручками, тетрадями и другой нужной мелочью. Ты ведь не против?
–  щебетала девушка. Я слушала её внимательно, но мои мысли постоянно пытались ускакать в другом направлении. Почему я упала в обморок? Никогда не жаловалась на слабую нервную систему. Да и магическим воздействием это тоже не могло быть. Я бы почувствовала.

Да и врагов у меня нет. Если конечно не считать Стефанию. А Синзиала просто не имеет права что-то мне делать. Да и не уверена я, что она и стала бы что-то делать. Она лает да не кусает. Ладно, что-то я задумалась. О чем говорит Элла? Ладно, сделаю вид, что внимательно слушаю её.

В столовой было многолюдно. Но очереди не было, видно мы последние пришли. Ну и ладно. Еды, я как понимаю, тут на все страну хватит.

«Мда. Такие деликатесы я в жизни могла не попробовать».

–  Что будете девочки?
–  спросила радушная кухарка. Сегодня Элла почему-то стояла у меня за спиной и затравленно оглядывалась. Но ведь этого взгляда «затравленного кролика» не было, когда мы шли сюда. Что же она могла увидеть или услышать, что сразу же поменяло свое поведение.