Жена и дочь молча смотрели на отца и были абсолютно согласны с ним.

– Да ладно тебе, отец, – начала успокаивать его Анна, – ты что, Гришки не знаешь? Он молодой еще, горячий, не ведает, что говорит.

Было видно, что наболевшую обиду Григорий Кузьмич носил в себе не один день. Жена Елизавета Петровна то и дело успокаивала мужа и советовала не обращать внимания.

Шел 1917 год, в стране царил хаос, народ бунтовал. Назревала революция. Люди всё чаще собирались толпами на площадях и обсуждали призывы Ленина обьединиться против царя. Кто-то приезжал из других городов, привозил свежие новости, слухи, которые тут же распространялись. А вскоре мужей, сыновей стали призывать в солдаты. Григорий первым пошел в комиссариат записываться. Как мать не уговаривала сына, ничего не помогло. После этого Григорий с красноармейцами стал собирать людей и призывать вступить в ряды Красной армии.

«Нечего отсиживаться, за бабьи юбки держаться, нужно всем собираться, вместе идти в бой за правое, революционное дело и не ходить с протянутой рукой!» – кричал Григорий на площади.

Тем временем все домашние готовились к свадьбе Анны. Политика Григория их не интересовала. Хлопот хватало. Однако всё складывалось удачно. Венчание назначили на воскресенье. Будущий муж Анны, Антон Николаевич, купил свадебный наряд, обручальные кольца, велел подготовить лучших лошадей в новой упряжке с колокольчиками.

«Всё как полагается, столы будут ломиться от закусок», – пообещал Григорий Кузьмич, отец невесты.

Воскресный день выдался солнечным и морозным, все-таки стояли и крещенские морозы. За невестой жених приехал без опозданий – человек-то пунктуальный. Анна, в дорогом наряде, печальным взглядом встретила своего суженого и вместе с ним под ручку проследовала в свадебную карету, богато украшенную. Гости с радостными возгласами сопровождали молодых в храм на венчание. Свадебный картеж благополучно доехал до церкви. Не успел Антон Николаевич высадить Анну из кареты, как вдруг к нему подошел незнакомый человек, отвел жениха в сторону, как он сказал, на минуточку, и было видно, что просит у Антона оказать какую-то услугу. В то же время, резко подскочив с другой стороны, Никита подхватывает на руки Анну в свадебном наряде и уносит прочь. Сажает в другую карету с резвыми лошадями, и та на бешеной скорости несется прочь.

– Ты что сделал!? – Придя в себя, громко закричала Анна. – Как мне жить теперь-то, что я буду делать, что отцу скажу?

– Я же обещал тебе, что украду, ты не верила. А я свои слова на ветер не бросаю. Я всё подстроил, всё будет хорошо. Едем ко мне. Там гости ждут, столы накрыты. А отец – он всё поймет. Не бойся!

Всю дорогу успокаивал Никита Анну.

– Какой стыд, какой позор! – причитала Анна.

– Ну, мы же любим друг друга. Анна, ты сама говорила, что не любишь Антона.

– Говорила, и что? Можно было как-то по-другому.

– По-другому не вышло, – напористо проговорил Никита. – Едем ко мне, ты – моя женя с сегодняшнего дня, а я – твой муж. Заживем не хуже других.

Карета остановилась, Никита осторожно помог Анне выйти, и они вместе прошли в дом.

– Ох, пара красивая-я-я!!! – было слышно из толпы.

Все гости стоя приветствовали молодых. Родители Никиты встретили молодых с хлебом и солью, благословили перед иконой, всё как полагается.

«Так горько! Горько!» – Кто-то крикнул из толпы. «Горько, горько!» – подхватили остальные и захлопали в ладоши. Никита с Анной целовались столько, сколько просили гости. Молодая взглядом обвела всех присутствующих гостей, затем убогий дом, вздохнула и молча села за стол рядом с Никитой. Она до сих пор не могла прийти в себя от такой неожиданности. К вечеру все гости разошлись, остались только родственники, мать с отцом да две сестры и старший брат, который жил отдельно с семьей, но наведывался к родителям часто.

Проснувшись утром, Анна решила вернуться домой к родителям, ей было совестно, она хотела объясниться. Переодевшись в одежду сестры Никиты, она тихо вышла из дома. Шла и молилась: «Хоть бы никого не встретить по дороге!»

Только вбежала в свой двор и на пороге увидела отца.

«Батюшка! – Упала ему в ноги Анна. – Прости, родимый, прости, если сможешь! Я тебя подвела, я тебя опозорила. Я плохая дочь твоя, я не думала, что так получится».

Отец стоял молча, по его лицу текли слезы.

«Будет, будет тебе, дочка. Встань, простудишься. Пойдем в дом, мать захворала, лежит – не встает. Поговори ласково с ней».

Анна тихо подошла к кровати матери, взяла за руку и заплакала. Горячие слезы стекали прямо в ладонь мамы. Елизавета Петровна открыла глаза и долго смотрела на дочь.

– Матушка, не переживайте за меня, значит, судьба моя такая. Значит, Антон Николаевич не суженый мой, коль случилось так. Да и не любила я его, – успокаивала мать Анна.

– Эх, дочка, дочка! Потеряла ты свою судьбу, а подружилась и полюбила нищету. Надолго ли хватит его любви и страсти к тебе? Ну, посмотри: на одной ноге крутится твой Никита, а себя больше всех любит. Да что говорить теперь, поздно сожалеть. Каждый родитель желает счастья своим детям, а ты не послушалась нас с отцом, упустила свое счастье. За этим человеком ты барыней была бы и жила как у Христа за пазухой.

Анна молчала, ей нечего было сказать. Что произошло, того уже не вернуть.

На утро Анна собрала все свои вещи.

– Матушка, разрешите приходить навещать вас с отцом, – с грустью обратилась к Елизавете Петровне Анна.

– Конечно, ты – моя дочь, я – твоя мать, чтобы не случилось, всегда рассчитывай на нашу с отцом поддержку.

– Спасибо, мама, спасибо, папа, вы для меня много сделали, простите меня, еще раз.

Так Анна ушла из отчего дома жить к Никите, ушла навсегда.